Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.

Как и на других антибольшевистских фронтах, на Северо-Западе также выделились энергичные и по-своему талантливые командиры партизанского толка, не всегда подчинявшиеся приказам, – тщеславные авантюристы, искатели приключений, пользовавшиеся революционным безвременьем и слабостью верховного командования. К подобному типу начальников относился С.Н. Булак-Балахович, которого некоторые сослуживцы прямо считали бандитом[697]. Этот авантюрист менее чем за год службы у белых проделал головокружительную карьеру от штабс-ротмистра до генерал-майора и командира корпуса. При этом приобрел одиозную известность печатанием фальшивых керенок и актами террора. Впоследствии Балахович даже захватил и арестовал главнокомандующего генерала Н.Н. Юденича, чтобы добиться от него выплаты денег, но затем сам скрылся от ареста. Печально известен и другой авантюрист – полковник П.Р. Бермондт-Авалов, возглавивший прогерманскую (и в значительной степени состоявшую из немцев – 40 тысяч из 52 тысяч человек[698]) Западную Добровольческую армию. Вопреки приказам Н.Н. Юденича эта армия воевала вместо красных с латышами, что наносило белым непоправимый ущерб, ослабляя и раскалывая фронт. В результате для отражения наступления Бермондта на Ригу объединились латыши, эстонцы, англичане и французы. По существу, Бермондт реализовывал интересы германских правых кругов, заключавшиеся в ослаблении опиравшихся на Антанту белых. В октябре 1919 г. Юденич специальным приказом объявил Бермондта изменником и исключил его из армии[699]. Еще одним постоянным нарушителем приказов являлся начальник 3-й стрелковой дивизии генерал Д.Р. Ветренко.

Не оправдались надежды и на содействие сравнительно мощного белого подполья в Петрограде, которое оказалось разгромлено ВЧК. В середине ноября армия после неудачного похода на Петроград отступила на территорию Эстонии. 29 ноября из Ревеля в Иркутск капитан 1-го ранга П.А. Новопашенный, руководивший разведкой и контрразведкой Северо-Западной армии, отправил телеграмму, в которой сообщал: «Старый режим не в состоянии победить большевиков. Старый режим в смысле казенной мертвечины и бездушного службизма. Армия организовалась с полным пренебрежением к особенностям Гражданской войны и настоящей психологии масс. Армия не была живым организмом с единым сознанием, с телом. Ответственные посты были заняты разношерстной группой начальников, разнородно политически настроенных, разных ориентаций. Людей, непопулярных среди солдат и чуждых им, иногда ярых службистов»[700].

В разгар наступления на Петроград начальник 3-й пехотной дивизии генерал Ветренко не выполнил приказ командования перерезать Николаевскую железную дорогу в районе Тосно, взорвать мосты, прервать сообщение с Москвой и перекрыть поступление пополнений в «колыбель революции» (впрочем, железнодорожное сообщение с Москвой существовало и через Вологду). По всей видимости, именно на Ветренко лежит основная ответственность за срыв операции[701]. При этом нужно учитывать, что малочисленность армии Юденича и ожесточенность намечавшегося на улицах Петрограда сопротивления едва ли могли принести успех белым.

По оценке генерала П.Н. Симанского, неудача армии Юденича произошла вследствие несогласованности действий начальников, неорганизованности и слабой сплоченности войск, наличия большого количества отдельных частей во главе с «атаманчиками», отсутствия дисциплины и авторитета командного состава, мягкости самого Юденича[702]. Генерал П.А. Томилов отмечал, что «с имевшимися силами и средствами, в сущности, вовсе нельзя было предпринимать такую серьезную операцию, как взятие Петрограда, что вполне сознавал Юденич, но вынужден был уступить давлению со всех сторон»[703].

Армия прекратила свое существование в январе 1920 г. К этому времени интернированные эстонцами войска были охвачены чудовищной эпидемией тифа, жертвами которой стали несколько тысяч человек (от тифа умер даже генерал-майор К.А. Ежевский[704]). Для оценки мотивации офицеров-северо-западников показательны результаты опроса здоровых солдат и офицеров относительно дальнейшей службы, проведенного в январе 1920 г.: 1176 офицеров выразили желание отправиться служить на Юг России и 25 офицеров выбрали Север[705]. Характерно и то, что если солдаты в начале 1920 г. массово переходили к красным (только с 3 января по 2 февраля 1920 г. ушли 7611 человек), то офицерский корпус, за некоторым исключением, продемонстрировал твердость убеждений.

Глава 9 Офицерство и национальные армии