Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.

Предпринимались попытки готовить национальные кадры генштабистов на ускоренных курсах Военной академии в Петрограде. В частности, соответствующие квоты были выделены осенью 1917 г. для польских офицеров[710]. Командование польских войск в России стремилось пополнить будущую национальную армию квалифицированными офицерскими кадрами и ходатайствовало о приеме офицеров на курсы. Зачисление «на польскую вакансию» позволяло попасть в академию, минуя общий конкурсный отбор. Украинские власти тоже пытались воспользоваться открытием в Петрограде ускоренных курсов академии Генерального штаба и вытребовать квоты на обучение офицеров-украинцев с тем, чтобы они в дальнейшем служили в украинских формированиях. Именно с такой просьбой представитель украинской Центральной рады при ГУГШ обратился в октябре 1917 г. к русскому командованию. Он просил командировать на курсы академии 15 офицеров-украинцев, «предназначаемых для штабов украинизируемых дивизий и корпусов»[711]. Однако эта просьба натолкнулась на справедливый протест высшего военного руководства. Исполняющий должность начальника Генерального штаба генерал-майор В.В. Марушевский телеграфировал 5 октября генерал-квартирмейстеру Ставки генерал-лейтенанту М.К. Дитерихсу, что, по его мнению, «создание офицеров Генерального штаба специально для украинских дивизий внесет путаницу в прохождение службы Генерального штаба. Генеральный штаб должен быть единый»[712]. Впрочем, на соответствующие послабления в отношении польских офицеров Ставка уже пошла. В итоге было принято решение не выделять специальных квот для украинских офицеров[713].

Большевики, придя к власти, свернули процесс национализации армии. Один из видных большевистских военных работников Э.М. Склянский сообщал главнокомандующему Н.В. Крыленко в ноябре 1917 г.: «Необходимо замедлить отправку украинских частей из Питера на Украину. Отсюда мы национальных частей не отправляем, избегаем сейчас по стратегическим соображениям формировать какие бы то ни было новые боевые национальные единицы, национализацию старых боевых единиц мы будем производить только [в] том случае, если за это выскажется референдум данной боевой единицы»[714].

Офицеры русской армии поступили на службу в вооруженные силы Финляндии, Польши, Латвии, Литвы, Эстонии, Украины, Грузии, Армении и Азербайджана. Одной из самых многочисленных была их корпорация в рядах украинских армий. По некоторым данным, офицеров украинского происхождения на 1917 г. могло быть до 60 тысяч человек[715]. Разумеется, не все они оказались в украинских войсках. В армию гетмана Скоропадского было мобилизовано до 7000 офицеров. Пошедшие по пути национализации офицеры совершенно не обязательно были националистами или носителями антироссийских взглядов. Прибывший с Украины в Екатеринодар капитан Петров докладывал белому командованию осенью 1918 г., что украинские офицеры Генерального штаба «открыто и искренно говорят, что они готовят часть будущей русской армии»[716].

Украинизировавшиеся офицеры лишь в редких случаях владели украинским языком, что было поводом для множества шуток, звучавших даже впоследствии, в годы эмиграции. Так, среди 51 офицера Генерального штаба, включенного в список от 24 мая 1918 г., только 37,2 % считали себя или своих родственников украинцами, а украинским языком в той или иной степени владели лишь 44 %[717]. По списку на 21 ноября 1918 г., на 305 офицеров владевших украинским языком было еще меньше – 35 %, 21 % офицеров только изучали язык и владели им слабо, 42 % вообще не знали языка[718].

Если летом 1917 г. офицеры еще писали рапорты с просьбами о переводе в те или иные национальные формирования, то к осени 1917 г. относятся уже самовольные переходы в национальные армии, осуществлявшиеся вопреки распоряжениям высшего начальства. Так, например, по данным на декабрь 1917 г., генерал-майор А.П. Греков на протяжении полутора месяцев не прибывал на должность генерал-квартирмейстера штаба 1-й армии. Выяснение его местонахождения показало, что он перешел в украинские войска[719]. В дальнейшем Греков занял видное место в украинской военной элите.