Русский политический фольклор. Исследования и публикации

Брежневу вождь пролетариата ставит в вину экономический упадок, распространение алкоголизма, коррупцию, а также полученные ни за что награды:

Так за что же, милый мой,
Ты четырежды герой?
Может, мира на планете
Ты добился в годы эти?
Или был во вражьем стане
Где-нибудь в Афганистане?
Нет, в боях и в дни труда
Не оставил ты следа.

Каждому из проштрафившихся советских лидеров Ленин назначает соответствующее его прегрешениям загробное наказание. Сталин поступает на место секретаря у Ивана Грозного, Хрущев становится шутом у Петра I, Брежнев же должен таскать на себе все свои медали и ордена:

Эй, несите-ка сюда
Все медали, ордена.
Звезды, ленты, аксельбанты,
Все значки и транспаранты!
Так неси теперь, старайся,
Да под ношей не сгибайся!

Наконец, Ленин обращает внимание и на самого сновидца. Впрочем, выясняется, что Горбачева пока еще не за что судить. Однако вождь пролетариата просит нового генерального секретаря не забывать увиденного и никогда не поступать так, как его предшественники:

Твердым будь, но не тираном!
Не царем, а капитаном!
Будь скромней, по заграницам
Не вози с собой царицу,
Не пугайся! Будь здоров!
И не вешай орденов!

На этом стихотворение заканчивается.

Прежде чем коснуться содержательных особенностей «Сна Горбачева», а также сопутствовавших ему фольклорных текстов, скажем так, менее оптимистического и толерантного характера, необходимо кратко остановиться на его формальных особенностях.

«Сон Горбачева» написан характерным для сказок Пушкина четырехстопным хореем с парными рифмовками. Единственное отличие заключается в том, во «Сне Горбачева» не выдерживается строгого чередования парных мужских и женских рифм. Специфика четырехстопного хорея заключается в его связи с песней. М. Л. Гаспаров считает, что «во всей восточноевропейской силлабо-тонике хорей ощутимо противостоит ямбу как метр национальный, народный – метру заемному и книжному», объясняя это четкостью песенного ритма: размер с сильным местом на первом слоге, без затакта, подчеркивает музыкальность и ритм (Гаспаров 1990: 5).

Если семантика четырехстопного хорея первой половины XIX века имеет яркую экзотическую окраску (поворот к экзотике сделал, по мнению Гаспарова, не Пушкин, а поздний Денис Давыдов, хотя и перешедший в своих стихах к любовной тематике, но сохранивший «гусарский» пафос), то во второй половине XIX века «направление его развития меняется от вторжения народно-бытовой тематики» (Там же, 14). За четырехстопным хореем прочно закрепляется ассоциация с «простым» и «народным».

«Сон Горбачева», однако, подражает не «Сказкам» Пушкина. В сущности, это переделка ершовского «Конька-горбунка». Из «Конька-горбунка» заимствованы не только рифмы (служит – тужит; дело – смело и пр.), но и прямые цитаты:

«Конек-горбунок»

Мужички такой печали

Отродяся не видали
Что Иванушка не весел
Что головушку повесил <…>
Я помочь тебе готов.
Аль, мой милый, нездоров?

«Сон Горбачева»

На Руси такой печали

Отродяся не видали
Леня, что же ты не весел?
Что ты челюсти отвесил?
Выходи на правый суд,
Или ноги не несут?

«Конек-горбунок», безусловно, дает больше материала для политической сатиры, именно поэтому автор или авторы «Сна Горбачева» ориентировались на Ершова, а не на Пушкина. Некоторые рифмы находят аналогии в детском и школьном фольклоре. Например, рифмы царица – пшеница – заграница встречаются в разных вариациях в считалках и стихотворных текстах, связанных с некоторыми играми (так называемые хлопушки и др.):

Царь уехал за границу,
А царица в Ленинград.
Царь посеял там пшеницу,
А царица – виноград[169]

.