Русский штык на чужой войне

В любом случае, через четыре месяца после прихода в испанскую армию Шинкаренко был вынужден перейти в Иностранный легион, чтобы получать хоть какие-то деньги за службу. Это же стало важной мотивацией для многих других русских добровольцев не идти в Русский отряд.

Судя по всему, к концу 1937 г. данная проблема была решена лишь частично, о чем свидетельствует письмо видному белоэмигранту М.Н. Скалону подполковника Белой армии Вадима Всеволодовича Правинского:

«26 декабря 1937 г.

Ваше Превосходительство!

Милостивый Государь!

Михаил Николаевич!

Мной на днях получен перевод на сумму 730 франков, полученных Вами от неизвестного лица, для отправки нашим друзьям на фронт.

Я прошу Вас и это лицо принять искреннюю благодарность как мою, так и всех друзей, находящихся на боевом посту русской чести…

…им (испанцам. – Ред.) эта служба не чувствительна, ибо есть у них родные, которые им помогают, нашим же труднее. Правда, их угощают (испанские сослуживцы. – Ред.) и к ним население очень внимательно.

Каждый солдат и даже командир батальона (в рекете. – Ред.

) получает лишь по три песеты в день, причем 2,25 удерживаются на довольствие. На остающиеся 0,75 надо купить мыло, табак, пришить пуговицу, написать письмо и т. д.

Но наш долг – помогать им, ибо кому-кому, как ни нам, боевым офицерам, известны все лишения войны и ценность морального сознания, что там, в тылу, есть семья и друзья, которые не выдадут.

Прошу Вас не отказать в любезности все имена и подробности держать в некоторой скрытности, дабы не повредить делу, которое наш долг – поддерживать»[747].

Белоэмигранты в испанской армии: рассеяние сохраняется

Также следует особо отметить, что Шинкаренко долгое время отказывался поступать в «Русский отряд» из опасения, если все белогвардейцы будут собраны в одном отряде, то в случае одной возможной неудачи разом могут погибнуть все российские волонтеры.

Однако другой важной причиной его отказа стала нездоровая ситуация в «Терсио дона Мария де Молина». Шинкаренко описал своих соотечественников из этого подразделения как «отвратительную компанию, ссорящую добровольцев и стреляющих в спину»[748].

Впрочем, отчасти такое отношение к нему могло быть вызвано тем, что его зарплата, составлявшая тогда 800 песет в месяц при усиленном снабжении со стороны РОВС и других белогвардейских организаций, вызывала недовольство и зависть у других русских добровольцев и легионеров.

Испанская смерть русского генерала

Некоторые из русских добровольцев вместе с легионерами с конца 1936 г. и до начала 1939 г. осаждали Мадрид, тогда как другие находились на «северном» и «южном» флангах националистических войск.

Это были очень важные направления: потерпев неудачу в быстром захвате столицы, Франко решил постепенно ликвидировать очаги сопротивления республиканцев, отсекая занятую ими часть Испании от французской границы, чтобы прекратить их подпитку извне.

В этой связи в конце лета 1937 г. он начал операцию по ликвидации Северного фронта республиканцев, нацеленную на захват Страны Басков, в которой русские добровольцы и в том числе легионеры приняли активное участие. Все наши соотечественники, по отзывам испанцев, «храбро сражались в жестоких сражениях между августом и ноябрем 1937 г.»[749].

Зажатые на сравнительно небольшой территории на севере Испании, республиканцы Бискайского фронта не только упорно оборонялись, но и яростно контратаковали. Во время одного из таких контрударов в конце августа 1937 г. они нанесли поражение войскам Франко, прорвав фронт.

Во время этого боя, происходившего в районе селения Кинтай (Кинто, долина реки Эбро к югу от Сарагосы) в районе Бельчита, была почти полностью уничтожена одна из рот франкистов.

Ее остатки, возглавленные офицерами испанской службы, прошедшими путь от рядового до лейтенанта, – бывшим белогвардейским генералом Фок и бывшим марковцем, артиллеристом-штабс-капитаном Полухиным, попали в окружение и укрылись в местной церкви, после чего, согласно письму помогавшего русским добровольцам подполковника Белой армии Вадима Всеволодовича Правинского видному белоэмигранту М.Н. Скалону, «в августе под Кинто во время первой попытки красных овладеть Сарагосой пали смертью храбрых Фок и капитан Полухин»[750].

Они отбивались от наседавших коммунистов из винтовок, пистолетов и трофейного «Максима» целых две недели. Их безуспешно пытались выручить. Помощь была близка, но прорвать кольцо «красных» не удавалось. Каждый день летчики-франкисты сбрасывали на крышу церкви вымпелы, в которых говорилось, что подмога рядом и что нужно продержаться еще чуть-чуть.

Однако спасти окруженных не удалось: по одним данным, коммунисты, раздосадованные неудачными атаками церкви, разбили ее стены снарядами, которые погребли оборонявшихся под руинами, за исключением одного из русских офицеров, который, будучи раненым и не желая сдаваться, застрелился.