Русский театр в Петербурге. Первые три недели сезона

Высокой и тонкой игрѣ Шумскаго въ Жадовѣ недоставало обстановки. Ну какой орелъ г. Григорьевъ? Какой онъ баринъ въ Вышневскомъ? Во всемъ сквозитъ его единственно годная спецiальность: играть отставныхъ солдатъ. Роль Юсова, какъ извѣстно, совершенно не въ средствахъ П. Васильева. Онъ играетъ ее потому, что другiе, создавая, будутъ несноснѣе, чѣмъ онъ, плохо исполняя эту роль. А если-бы у насъ былъ актеръ, какъ Садовскiй, для подобныхъ типовъ. А еслибы П. Васильевъ игралъ, какъ ему и слѣдуетъ, Досужева! Какъ-бы тогда вышла сцена въ трактирѣ! Но «замѣчательнаго юриста и веселаго человѣка» играетъ г. Горбуновъ, и играетъ безцвѣтно, но это еще слава Богу, а то взялся эту роль играть г. Озеровъ. Начиналъ онъ гдѣ нибудь вѣроятно, что положенiе Досужева одно изъ трагическихъ и вздумалъ изобразить его трагически, т. е. по-просту пустилъ въ ходъ трагическое ржанiе. Мало этого, передавая рѣчи московскихъ купчихъ, онъ напиралъ въ выговорѣ на ó

. Скоро ли это ó

выведется! Въ отношенiяхъ Жадова-Шумскаго къ Полинѣ также не доставало поддержки со стороны актрисы. Г-жа Подобѣдова 2–я вездѣ одинакова и вездѣ говоритъ заучонымъ тономъ, также какъ и Г-жа Денисова, игравшая Юленьку, и которая очевидно начинаетъ поглощать роли. Является она часто, и вездѣ одинаково плоха и безцвѣтна. Роль Юленьки играла прежде, сошедшая со сцены, Г-жа Спорова; играла, правда, грубовато и рѣзко, но не безъ таланта. Есть актрисы на эту роль поталантливѣе Г-жи Денисовой, напр. Г-жа Стрѣльская. Чтобъ оцѣнить по достоинству Г-жъ Денисову и Подобѣдову 2, стоитъ походить по любительскимъ спектаклямъ. Тамъ въ водевиляхъ, часто являются воспитанницы – экстерны театральнаго училища. И говорятъ они тѣмъ-же тономъ, какъ двѣ названныя актрисы, и держатъ себя также на сценѣ – чтó выучка-то значитъ! Органчикъ, чистѣйшiй органчикъ!

Но возвратимся къ Шумскому. Выше выставленная нами характеристика его игры, по нашему, объясняетъ многiе изъ его недостатковъ. Такъ, сдержанность и расчотъ въ веденiи роли нѣсколько повредили третьему акту Ревизора. Шумскiй развернулся только въ четвертомъ и тамъ дѣйствительно былъ истиннымъ Хлестаковымъ, милѣйшимъ и пустѣйшимъ малымъ. Одна сцена прощанья чего стоитъ! Сколько увлеченья! Видишь, что Иванъ Александровичъ съ полной увѣренностью прощается съ Анной Андреевной какъ съ маменькой, и съ Марьей Антоновной какъ съ невѣстой. Впечатлѣнiю игры Шумскаго въ роли Хлестакова мѣшаетъ еще то обстоятельство, что печатный

Хлестаковъ во многомъ отличается отъ сценическаго. Дѣло въ томъ, что роль Хлестакова передѣлана Гоголемъ вся цѣликомъ. Особенно, третiй

актъ. Надо бы, конечно, играть по новому изданiю, – но это не отъ актеровъ зависитъ. Надо, чтобы комитетъ утвердилъ передѣлку Гоголя. Вѣдь не хотѣли же вставить при первой постановкѣ сцену въ началѣ IV акта, на что жалуется Гоголь. И вотъ черезъ 28 лѣтъ все еще сцена не включена.

Въ роляхъ стариковъ, напр. Кубышкинъ (въ «Старшая и Меньшая») учителя Иванова и Добротворскаго, Шумскiй былъ также великолѣпенъ. Но знаете ли что? По нашему, эти роли не суть важнѣйшiя роли Шумскаго. Какъ ясно, что ему ихъ играть такъ легко; просто ничего не стоитъ. Не въ эту сторону долженъ развиваться талантъ Шумскаго. Не Добротворскаго слѣдуетъ играть ему, а Мерича. Вотъ роль, надъ которой ему стоитъ поработать; и онъ единственный актеръ въ настоящее время, на обѣихъ столичныхъ сценахъ, который можетъ исполнить эту роль какъ слѣдуетъ. Точно также не Загорѣцкаго слѣдуетъ играть ему въ «Горе отъ ума», а Чацкаго; онъ также единственный возможный въ настоящее время Чацкiй. И за Шекспира слѣдовало бы ему приняться. Роль Кента въ Лирѣ, про которую Дружининъ совершенно справедливо замѣтилъ, что хорошiй актеръ въ ней убьетъ маломальски слабоватаго Лира – роль Кента, говоримъ мы, стоитъ того, чтобы Шумскiй занялся ею. Не говоримъ уже о Бенедиктѣ въ «Много шуму изъ Пустяковъ»; кстати: эта пiеса не играется, а прекрасно переведена Кронебергомъ. А еще жалуются, что нечего играть!