Русский вечер

Автор послания сообщал, что Сержио Альберти давно предлагает свои услуги и очень хочет работать с «Марко-Поло-три», но он, Фриско, не хочет иметь с Альберти никаких дел, потому что он темная лошадка. Кажется, служил в разведке, только неизвестно — в чьей. Кажется, торговал оружием. Во всяком случае, он на это намекал в разговоре. Одно точно, он связан с тем же бизнесом, которым промышлял покойный Виктор Вершков. «Очень может быть, что Сержио Альберти приедет в Москву. Если это случится, то первым делом он придет к тебе. Как он добыл твои координаты — не знаю. Вообще он знает о «Марко-Поло» гораздо больше, чем хотелось бы. Держи себя с ним очень осторожно. Я не знаю, под какой личиной он явится. Сейчас подделать любые документы — не проблема. Но лучше бы тебе с ним не встречаться. Мой тебе совет — беги! На земле есть много мест, где тебя никто не будет искать. А в Москве будут. Я думаю, что вы уже все под колпаком».

И еще была приятная для Бориса информация. Он был прав. Фотография с «русским вечером» попала в этот список только потому, что убитый Виктор был на ней без очков.

24

Сержио Альберти, он же Сергей Трофимович Зуев, в реальной жизни вовсе не был тем пиратски-романтическим героем, которым представил его в секретном послании Фриско. Он был обыкновенным мошенником, искусным обманщиком и оптимистом. Жизнь свою он начал в Твери, там же в начал свою карьеру, подвизаясь в журналистике. Природа снабдила его необычайным артистизмом, позволяющим менять личину по несколько раз на день, и делал он это не потому, что обстоятельства заставляли. Просто он в полном согласии с классиком был уверен, что жизнь — театр, а люди в нем — актеры.

Заурядному человеку и в голову не придет кем-то прикидываться. Скажем, едет он в поезде, познакомился с попутчиками. Его спросят — ты кто? И он честно ответит, мол, врач или учитель, мол, продавец или страховой агент, а если не захочет докладывать всему свету, что он грузчик на овощной базе или охранник в «ящике», то просто уйдет от ответа. И вообще удивительно, что девяносто… ну, хорошо, восемьдесят процентов человечества принадлежат к так называемым честным людям. Сержио Трофимович обитал в среде двадцатипроцентников. Он мог назваться кем угодно и так убедительно и обаятельно играл свою роль, что люди поверили бы, отрекомендуйся он при своих юных летах хоть академиком, хоть депутатом Думы.

При этом Сержио нежно любил своих престарелых родителей и первый свой подвиг на журналисткой тропе был посвящен именно им. Он смог получить великолепную квартиру в новом доме, доказав, что папенька в войну был сыном полка, а маменька больна туберкулезом и имеет восьмерых детей, из которых он, Сергей Трофимович, младший. Все это было совершеннейшей липой. Квартиры раньше распределяли ушлые люди, но Сержио ловко подделал документы, собственной рукой написал нужные справки и уговорил таки, уболтал комиссию, даже взятки не пришлось давать.

Устроив судьбу родителей, он отбыл в Москву и там вскоре женился на журналистке из Италии, которую дуриком занесло в Россию на промышленную выставку. Свой медовый месяц Сергей Трофимович провел уже в стране Данте и Леонардо да Винчи.

Итальянка искренне полюбила русоголового богатыря и, прояви Сержио покорность судьбе, он бы зажил жизнью состоятельного обывателя. Роберта дала ему свою фамилию, обеспечила жильем, пристроила на языковые курсы и нашла вполне приличную работу. Но не тут — то было. Он в Рим не за колбасой ехал, а затем, чтобы иметь в кармане весь мир, и не просто пригубить, а большими глотками вкушать пряный эликсир жизни.

Он и вкушал. Конечно, мечтал разбогатеть, но до времени не отводил этому желанию главное место в списке. Чем занимался? Да всем понемногу, и прибыль имел, но главное — копил связи. Если бы собрать за итальянским столом (длинный бы получился стол!) всех, с кем он имел тесные отношения, и присутствующие решили обрисовать его характер и род деятельности, то вряд ли они смогли договориться, попросту решив, что речь идет о разных людях.

По роду своей деятельности Сержио только и делал, что нарушал закон, но за руку не был пойман ни разу. С Виктором Вершковым он сотрудничал очень тесно, можно даже сказать — приятельствовал. Однажды, побывав у него дома, он увидел на стене огромную, размером с плакат, фотографию застолья. Все на этом снимке было изысканно и живописно, удивительной была и сервировка стола, и интерьер, и общий дух причастности к чему-то таинственному, запретному. Непринужденная поза Виктора была вполне созвучна общему настроению. Фотограф ему явно польстил.

— Где это вы веселитесь?

— В доме русской писательницы, — с готовностью ответствовал Виктор. — Она живет в Милане. А это ее гости.

Соседка Виктора — очень эффектная дама в черной шали, особенно заинтересовала Сержио.

— Это и есть писательница?

— Нет. Это ее подруга из Москвы. Такая я тебе скажу штучка! Пальчики оближешь!