«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Замешательством в правительственных кругах союзников воспользовались английские газеты. 14 июня The Manchester Guardian потребовала от союзников начать переговоры с советским правительством с целью его признания, ее поддержала Ulster Guardian, резко выступив против интервенции и за признание Советской России. Однако The Sunday Times писала 16 июня, что хотя и раздавалось много необоснованных критических замечаний в адрес правительства Великобритании, оно, тем не менее, уделило много внимания этому трудному вопросу, выработав план действий. Что именно имелось в виду, газета не смогла указать, но заявила, что результат должен быть благоприятным не только с агитационной, но и с практической точки зрения: создание в России ядра элементов, стоящих за национальную независимость и реорганизацию. Действительно, британское правительство выработало линию поведения и приступило к ее осуществлению. Сообщение о высадке англичанами 22–23 июня 1918 г. второго десанта в Мурманске было опубликовано в советских газетах.

29 июня 1918 г. наркоминдел Чичерин в письме французскому генеральному консулу в Москве просил разъяснить позицию его правительства в связи с публикацией в газете «Наше Слово» беседы с иностранными дипломатами по поводу условий, при которых возможно вмешательство Франции и ее союзников в России. Такое разъяснение, по мнению Народного комиссариата, было «тем более необходимо, что в упомянутой беседе нет никаких указаний на то, что предполагаемое вмешательство не будет направлено против Советской власти в России и не будет носить характера вооруженного иностранного вторжения. Особенное значение такое разъяснение будет иметь теперь, когда чехо-словацкие отряды, о которых представитель Франции и ее союзников высказывались как о находящемся под их покровительством союзном войске, упорно продолжают вооруженный мятеж против Советской власти»[307]. Была выражена надежда, что представитель Франции отвергнет всякую общность с планами вооруженного вторжения на территорию Российской Советской Республики.

Для англичан в начале лета 1918 г. переговоры с Россией потеряли привлекательность. Локкарт, еще недавно ратовавший за договоренности с большевистским правительством, стал апологетом интервенции: «Союзная интервенция будет иметь своим результатом контрреволюцию, имеющую большие шансы на успех… Определенные партии готовы поддержать нас в том случае, если мы будем действовать быстро. Если же мы не выступим немедленно, они неизбежно обратятся к Германии»[308]. По мнению британских военных экспертов, даже будучи вытесненными из Франции, Бельгии и Италии, центральные державы не будут разбиты; если Россия не восстановит свой потенциал как военная сила на Востоке, ничто не сможет предотвратить поглощение ее ресурсов центральными державами в качестве основания мирового доминирования Германии[309]. Анализ британских экспертов американскому президенту был известен. Однако Вильсон лишь 6 июля 1918 г. изложил своим советникам меморандум, в котором содержались основные параметры и правила интервенции в Россию. Президент надеялся достичь прогресса, действуя двояко — предоставляя экономическую помощь и оказывая содействие чехословакам. Лишь в середине июля 1918 г. он указал, что в отношениях с Россией приоритет должен быть отдан не созданию двусторонних экономических и прочих отношений, а задаче формирования нового Восточного фронта против немцев[310].