Русско-японская война 1904–1905 гг. Потомки последних корсаров

Незадолго до 10 часов неприятель особенно усилил или лучше сказать – участил свой огонь; однако ясно было видно, что многие из его орудий, как башенных 8 дм. так и бортовых 6 дм. – молчали. Лучше всех судов неприятельских стрелял крейсер «Tokiwa», на котором по-видимому и сохранилось невредимым наибольшее число орудий. Вероятно он надеялся окончательно расстрелять нас на этом галсе, при громадном своем преимуществе в артиллерии, и я поэтому предполагал, когда он открыл убийственный учащенный огонь, что он начнет к нам приближаться; однако он, не уменьшив вовсе расстояния, перед самыми 10-ю часами прекратил огонь и повернул последовательно вправо. Послав ему вдогонку еще несколько 8 дм. снарядов, в 10 час. на обоих крейсерах прекратили огонь. В 10½ час. неприятельские суда скрылись за горизонтом.

Тотчас же я приступал к точному выяснению как понесенных в этом ожесточенном и кровопролитном бою обоими крейсерами потерь в личном составе, так и полученных ими повреждений.

На крейсере 1-го ранга «Россия» оказались убитыми: старший офицер капитан 2-го ранга Берлинский 2-й и 43 нижних чина; смертельно раненых и умерших после боя нижних чинов 3 человека. Тяжело ранеными: – лейтенант Петров, мичманы Домбровский, барон Аминов и 16 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя: лейтенант Иванов 11-й, мичманы Колоколов и Леман и 140 нижних чинов. Контуженными – лейтенант Молас, мичман Орлов и младший инженер-механик Мартынов.

К сожалению, против ожидания, потери в личном составе на крейсере 1-го ранга «Громобой» оказались значительно более тяжкими: убиты лейтенант Браше, мичманы Татаринов и Гусевич и 70 нижних чинов. Смертельно ранены и умерли после боя: лейтенант Болотников и 17 нижних чинов. Тяжело ранены – командир крейсера капитан 1-го ранга Дабич, лейтенант Вилькен и 90 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя лейтенанты: Владиславлев, Дьячков, мичман Руденский и 87 нижних чинов.

На крейсере «Громобой» был разбит рефрижератор и повреждены льдоделательные машины, почему в первый день не было вовсе льду для раненых. Лишь на другой день, благодаря стараниям старшего судового механика, одна машина была настолько исправлена, что стала давать сначала холодную воду, а затем и лед.

Повреждения, полученные крейсерами, были весьма серьезны: на крейсере «Россия» у самой ватерлинии и над нею имелось 11 пробоин, на «Громобое» – 6. Три дымовых трубы на «России» были совершенно разрушены и при малейшей качке грозили падением. Вследствие этого невозможно было держать пары более как для 14-ти узлового хода. На «Громобое» была совершенно разрушена одна дымовая труба, остальные имели массу пробоин. На обоих крейсерах мачты были подбиты и представляли также опасность на качке.

На крейсере «Россия» были разбиты все шесть прожекторов, на «Громобое» – четыре. Все минные аппараты крейсера «Россия» были приведены в негодность. Из крупных орудий на «России» остались вполне исправными лишь два 8 дм. и два 6 дм., а на «Громобое» были подбиты: одно 8 дм., три 6 дм. и одиннадцать в 75 м.м. Почти все шлюпки на обоих крейсерах были приведены в полнейшую негодность.

На крейсере «Россия» были выведены из строя 3 котла, механизмы же остались невредимыми. На крейсере «Громобой» как котлы, так и машины были вполне исправны.

Взвесив все вышеизложенные обстоятельства, я, к глубокому своему сожалению, пришел к заключению, что, потеряв убитыми и ранеными более половины состава флотских офицеров и 25 % команды, не имея средств к отражению минной атаки, владея на «России» лишь ходом в 14 узлов и главное – рискуя при свежей погоде не только лишиться труб и мачт, но подвергнуть оба крейсера опасности быть затопленными, я не имею нравственного права повернуть снова на юг, для защиты «Рюрика», а обязан для спасения обоих крейсеров принять немедленно, пользуясь настоящими благоприятными условиями погоды, все возможные меры для приведения их в такое состояние, чтобы дойти возможно скорее до Владивостока, до которого оставалось около 500 миль. Поэтому я приказал застопорить машины, наскоро возможно, тщательно заделать самые опасные пробоины около ватерлинии и принять возможные меры для избежания потери мачт и труб в случае качки. Окончив все эти работы, снова дали самый полный ход, какой мог развить крейсер «Россия», – 14 узлов, и продолжали плавание во Владивосток, взяв курс ко входу в Амурский залив.

Плавание до Владивостока, к счастью, сопровождалось теми же благоприятными обстоятельствами погоды: маловетрием с S и спокойным состоянием моря.

Под вечер 1-го августа были похоронены все убитые и умершие после боя от ран офицеры и нижние чины, за исключением капитана 2-го ранга Берлинского 2-го, тело которого, заключенное в двойной деревянный внутренний и наскоро спаянный металлический наружный гроб, я разрешил по общей просьбе гг. офицеров и команды крейсера «Россия» везти во Владивосток для предания его земле.

В 10 часов утра 2-го августа были похоронены в море умершие за ночь от ран нижние чины с крейсера «Россия» 2 человека, а с крейсера «Громобой» – 8 человек.