Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв.

Видя, что их доводы не оказывают желаемого действия, магнаты — приверженцы Габсбургов — попытались провести «номинацию» эрцгерцога, не считаясь с мнением противной стороны. Такой образ действий привел к открытому расколу — шляхтичи из Короны и Литвы, поддерживавшие кандидатуру Федора, покинули сеймовое «коло», и немногочисленные сторонники эрцгерцога могли без препятствий 22 августа провозгласить Максимилиана королем польским и великим князем литовским[691]. Хотя формально С. Гурке и Зборовским удалось добиться своей цели, фактически «номинация», проведенная таким способом, означала провал их плана. Привлечь значительные группы шляхты на сторону австрийского кандидата австрофильской группировке не удалось. Тем самым была предрешена победа Сигизмунда Вазы и группировки, объединенной вокруг Я. Замойского. Поскольку заявления и шведских дипломатов, и близких к Я. Замойскому памфлетистов не оставляли сомнений, в каком направлении будет ориентирована внешняя политика страны после победы шведского кандидата, неудивительно, что в этих условиях снова активизировалась деятельность литовских сенаторов, стремившихся не допустить возобновления открытой военной конфронтации в Восточной Европе. Уже 21 августа О. Волович, Я. Глебович и Л. Сапега направились в лагерь Я. Замойского, где дали понять сторонникам шведского кандидата, что они готовы согласиться на избрание Сигизмунда, если предварительно будет заключен мир с Россией, но не добились успеха[692]. 23 августа попытка была повторена, но безрезультатно[693].

В этих условиях литовские сенаторы и присоединившаяся к ним литовская шляхта 23 августа самостоятельно начали от имени Речи Посполитой[694] переговоры с русскими послами о мире. Думается, русские послы понимали, что литовская делегация[695] неправомочна заключать договоры такого рода. Однако в условиях, когда избрание царя натолкнулось на серьезные трудности и элекция могла завершиться победой шведского кандидата, русская сторона также была заинтересована в заключении соглашения, которое могло стать препятствием на пути вовлечения Речи Посполитой в новую войну на Востоке. В результате уже к концу первого дня переговоров была достигнута договоренность о заключении долгосрочного перемирия между государствами[696]. Затем в переговорах по просьбе литовцев наступил перерыв, который им был нужен для того, чтобы в последний раз попытаться добиться присоединения к соглашению хотя бы части феодалов Короны. С этой целью в лагерь Я. Замойского, а затем и Зборовских снова отправились литовские представители, но и на этот раз их попытка оказалась безрезультатной[697]. Руководителям Великого княжества ничего не оставалось, как самостоятельно продолжать начатую политическую акцию. 26 августа они подписали с русскими послами договор о 15-летнем перемирии между Россией и Речью Посполитой[698].

Одновременно русским послам был передан текст письма, разосланного по поветам Великого княжества. В нем собиравшиеся под Варшавой сенаторы и шляхта извещали о принятом ими решении: великим князем литовским будет признан только тот кандидат, кто предварительно даст обязательство не только соблюдать договор о перемирии, но и стараться о заключении «вечного мира» с Россией. Тот из жителей Великого княжества, кто решится принести будущему королю присягу до того, как последний утвердит русско-литовский договор, будет наказан смертью[699]. Это письмо было для русской стороны своеобразной гарантией того, что заключенное с литовскими феодалами соглашение будет утверждено новым правителем Речи Посполитой по окончании третьего «бескоролевья».

Хотя с точки зрения права соглашение было незаконным, оно все же создавало-некоторое препятствие на пути осуществления планов военной экспансии на Восток. Поэтому его можно считать известным достижением русских дипломатов, которые решились подписать подобный договор, несмотря на то, что такой шаг не был предусмотрен их инструкциями. Для феодалов Великого княжества договор также был выгоден, поскольку не только прикрывал восточную границу от возможного нападения в период вооруженной борьбы между сторонниками Сигизмунда и Максимилиана, но и давал им возможности для борьбы за сохранение длительного мира в Восточной Европе.