Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Свидетельство еще одного очевидца боя 16 мая приводит Епископ Филарет (Гумилевский) в своем краеведческом труде о Харьковской епархии. Это послание, полученное чугуевским воеводой С. Б. Ловчиковым 7 июня 1689 г. с Карачекрака (у автора ошибочно — Карапарчак), то есть через короткое время после боя, от некоего Ивана Артемьевича (видимо, кто-то из слободских старшин). Текст этот довольно сумбурно и в целом неверно описывает события второго Крымского похода, однако его известие о погроме сумцев и ахтырцев по крайней мере частично заслуживает доверия, как согласующееся с другими источниками: «орда, выбачивши час, в дождевую тучу ударили на зад войска, на полк Сумской и на полк Ахтырской. И с тех двоих полков заледво полтриста (250. — Авт. ) человек осталось в живих. И самаго полковника ахтырского (И. Перекрестов. — Авт.) ранено в плечи (в спину. — Авт.). И на том бою полковники бубны и пушки, и знамена втратили»[760]. Учитывая, что во втором походе 1689 г. численность Сумского полка составляла 6 тыс. человек, а Ахтырского — 4 тыс.[761], данные грамотки об оставшихся в живых казаках следует признать преувеличенными. Но все же потери были значительными. В общем списке потерь русского войска львиную долю убитых и раненых составили именно «черкасы» Сумского и Ахтырского полков: 142 убитых, 12 пленных, 563 раненых[762].

Похожее описание крымской атаки на Сумский и Ахтырский полки, данное Глосковским, новых подробностей для описания сражения не содержит[763]. Вместе с тем этот резонансный эпизод сражения 16 мая получил отражение в казацких летописях, добавляющих к его описанию ряд деталей. Самовидец отмечает, что татары сначала начали ложную атаку на Стародубский и Прилуцкий полки, однако затем «отвернувши» и «скочивши на полк Сумской и Охтирский, там шкоду великую учинили»[764]. Самуил Величко добавляет, что хан решил ударить на слобожан как раз во время разразившегося ливня, усмотрев «нестроение» в их рядах, а от окончательного поражения их спас не Рязанский разряд, а присланные Мазепой (в ответ на «слезное прошение» ахтырского и сумского полковников) сердюки, которые отогнали татар, открыв по ним огонь из мушкетов[765].

Погромом слободских полков дело 16 мая не кончилось. Невилль сообщает также, что другой татарский отряд прорвался к русскому обозу в месте дислокации войск Казанского разряда Б. П. Шереметева, но тот «перенес удар поистине с большим мужеством, чем Емельян, и, наконец, принудил татар отступить»[766]. Судя по сводной именной росписи потерь, полку Шереметева действительно пришлось нелегко в этот день, однако масштаб столкновения и понесенный русской стороной ущерб не стоит преувеличивать. Характер ранений показывает, что крымцы осыпали полки Казанского разряда тучей стрел, но на прямое столкновение с русскими боевыми порядками решились немногие из них. Подавляющая часть ранений солдатами и офицерами была получена от выстрелов из лука, и лишь единицы были ранены от ударов копьями («пробита голова копьем») или саблями[767]. Эта информация позволяет уточнить рисунок боя, сводившийся именно к интенсивному обстрелу из луков полков Шереметева татарскими отрядами, поочередно приближавшимися к боевым порядкам Казанского разряда на необходимое расстояние[768] при довольно спорадических рукопашных схватках и интенсивном ружейном и пушечном огне с русской стороны по гарцующим татарам. Особенно в этой атаке досталось рейтарскому полку Данилы Цея, укомплектованному служилыми людьми из Галича, Вологды и Белоозера, Курскому рейтарскому полку Ивана Гопта (куряне, ефремовцы и козловцы), Касимовскому солдатскому полку Б. Беника и копейной шквадроне полуполковника Александра Шарфа.