Русско-турецкая война 1686–1700 годов

13 января Неплюев уговорил Сулешева отпустить в русскую ставку Протопопова и Парфеньева. Одновременно Терешка, человек Протопопова, тайком вывез из крымского стана посольские документы[108]. На следующий день Неплюев отпустил в крымский стан татарских посланников, а 15 января на переговорах заявил Сулешеву об отказе посылать в Крым русских годовых посланников и принимать таковых с татарской стороны. При этом Неплюев подтвердил готовность выплатить поминки для Селим-Гирея, но потребовал от Велиши-бея заключить соглашение об изменении порядка их вручения: «впредь казну, золотые и птицы, и соболи, и шубы и всю крымскую кладь принимать ему бею и хто впредь по нем будет по росписям» на «розменном» месте, а не в Крыму, как это было ранее[109].

Крымцы неоднократно просили Неплюева изменить решение, однако воевода, не уставая, повторял, что годовые посланники «отставлены вовсе безо всякого повороту». Татары просили Неплюева подождать до получения ханского ответа, собирались на совет, обсуждая что делать — уехать без казны с риском быть подвергнутым наказанию либо принять «крымскую кладь» без посланников. Воевода после долгих споров согласился подождать ответа Селим-Гирея. Крымского посланника ожидали не раньше 8 февраля, но не дождались: в татарском стане вспыхнуло недовольство из-за голода и зимней стужи. Крымцы не хотели слушать уговоров Велиши-бея и «почели вьючитца на лошади». Попытки Неплюева задержать татар успеха не имели. 5 февраля посланный Неплюевым за Днепр отряд убедился, что крымский лагерь пуст, и Сулешев со всеми при нем бывшими отрядами «с розменного места пошол в Крым подлинно». В тот же день русские войска выступили из Переволочны, прибыв в Севск 13 февраля. Так и не врученная разменному бею казна отправилась назад в Москву[110].

Русско-крымские отношения в 1685 — начале 1686 г.

Твердая позиция русской стороны на зимней размене и решительный отказ возобновлять миссию годовых посланников вызвали определенное беспокойство в Крыму. По свидетельству толмача Леонтия Посникова (покинул Бахчисарай 21 февраля 1685 г.), где-то в первой половине марта Селим-Гирей созвал в Бахчисарае съезд с участием калги, нураддина и других крымских «старшин», после которого гонец Чек-ага, который ехал в Москву с Л. Посниковым, был задержан в Перекопе, а затем 24 марта заменен на другого — Айстемир-мурзу Сулешева. Заменена была и ханская грамота, предназначавшаяся царям. Какие решения были приняты на ханском съезде, доподлинно неизвестно, но Чек-ага говорил Посникову, что по распоряжению Селим-Гирея «крымскою кладь ныне возьмут и впредь имать будут без посланников»[111]. Учитывая последовавшие дипломатические шаги Крыма весной — летом 1685 г., с уверенностью можно предположить, что при ханском дворе решили смягчить позицию в отношении Москвы, особенно накануне новой военной кампании. Среди прочих миссий об этом особенно свидетельствовало уже упомянутое посольство Айстемир-мурзы.

Весной 1685 г. в Крым направился толмач Василий Козлов с уведомлением хана Селим-Гирея о необходимости выдачи новой шертной грамоты (привезенная Протопоповым и Парфеньевым грамота хана русское правительство не устроила) и подтверждением позиции русского правительства, что казна будет передаваться только на разменном месте. Крымскую сторону, учитывая длительность стояния русских войск в Ахтырке осенью 1684 г., просили впредь заблаговременно сообщать о выезде из Крыма разменного бея[112]. По возвращении В. Козлов сообщил, что хан Селим-Гирей на разменного Велишу-бея «кручинился, что он казны и без посланников не принял»[113].