Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

Дорога к Систову очаровательная: она чрезвычайно живописна, вся в садах и виноградниках, но эти сады совсем не обработаны, и пробираться по разделяющим их дорогам в экипаже почти нет никакой возможности. Большую часть дороги мы принуждены были идти пешком и все по горам; вообще с большим трудом мы добрались до Систова. Город этот, должно быть, прежде был довольно хорош, теперь он представляет только развалины: уцелели лишь некоторые домики болгар, турецкая же часть города вся разрушена. Вид города совершенно особенный: улицы так узки, что небольшому парному экипажу с большим трудом можно проехать, и то задевая за стены домов; улицы вымощены крупным камнем, почти такой величины, как употребляемые у нас на фундаменты домов; дома все деревянные, окнами во двор, и все двухэтажные; вторые этажи выдаются вперед на один аршин, так что вторые этажи как бы висят на воздухе. Болгары, а в особенности болгарки, сильно обрадовались, увидев в лице моем впервые русскую женщину: всю дорогу болгарки подходили ко мне (и так как мы шли пешком), обнимали, целовали, повторяя «добре дошла». Не зная языка, я отделывалась ответными поцелуями и улыбкой; из многих домов выбегали хозяйки и подавали мне букеты цветов, а другие бросали цветы под ноги; иные крестили, благословляли; словом, выражали свою радость, как могли и как умели. Квартирку отвели нам хорошенькую; хозяева встретили очень радушно, сейчас же принесли варенья и холодной ключевой воды (я забыла сказать, что по дороге к Систову мне бросались в глаза великолепные фонтаны, устроенные в скалах весьма часто; везде эта вода холодная и очень приятная на вкус). Хотя было еще очень рано, но жара стояла уже сильная. Дорога сильно измучила моего мужа, и его рана страшно разболелась; резкие боли повторились, но, несмотря на это, он все-таки вступил снова в командование полком. На бивуаке от безделья солдаты завели споры между собою о том, кому первому досталось вступить в Систов. Офицеры рассказывали, какую им встречу устроили болгары, когда они впервые входили в город, предварительно очистив его от турок (очищению этому помогали и болгары: они с ожесточением бросились жечь и разорять турецкие дома и даже резали турок, лишь дошла до болгар весть о счастливой переправе русских через Дунай); при вступлении наших войск весь город вышел навстречу с хлебом-солью; кроме того, кто тащил барана, кто быка, надевая на штыки солдатам венки; женщины весь путь их осыпали цветами, бросались со слезами на шею солдатам, называя их братушками, мужчины тащили табак, водку, приговаривая «много благодарны». Овации продолжались два дня; нынче все поуспокоились.

22 июня. Лазарет наш поместили в бывшей турецкой школе; комнаты большие, воздуху много, даже больше, чем нужно, так как окна все перебиты: помещения все же очень хорошие и удобные. Сейчас привезли двух страшно бесчеловечно раненных болгар: у одного изрублен весь череп вдоль и поперек, у другого не осталось на теле ни одного живого места — весь изранен пулями. Турки напали на них в поле во время занятия полевыми работами. С изрубленными болгарами пришли их жены; они рыдают с воем на весь лазарет. Сколько мне ни приходилось перевязывать и видеть раненых, таких изувеченных не было ни одного; видно, что над их страданиями турки издевались. Весь лазарет принял в них живое участие, но вряд ли можно что сделать. Доктор говорит, что с раздробленным черепом может еще прожить сколько-нибудь, а другой несчастный вряд ли и до вечера дотянет. Ужасное положение, когда знаешь, что нет никакой возможности помочь, а тут приходится утешать семью и уверять в противном. Обе болгарки не отстают от меня, целуют колени, просят по-болгарски спасти их мужей. До того тяжело, что едва-едва сдерживаю слезы, а между тем улыбаюсь, чтобы их успокоить. Кроме этих болгар, у нас раненых нет, а потому и работы немного.

Систово, 23 июня. Как предсказывал доктор, так и вышло: израненный болгарин скончался сегодня ночью. Жена его в страшном отчаянии; нельзя оторвать от трупа, рыдает на весь лазарет. Болгары Систова многие приходили навестить ее и собрали денег; хотят похоронить хорошенько. […][566]

29 июня. […][567] Говорят, что здесь, не в далеком одна от другой расстоянии, размещено несколько дивизий, ввиду ожидаемого нападения турецкой армии под командой Керим-паши[568], который будто бы собирается бросить Шумлу и, собрав войска, находившаеся вблизи Варны и Рущука, даст здесь генеральное сражение. В ожидании сражения мы здесь расположились вполне в боевом порядке и приготовились встретить врага. Впервые приходится мне занимать определенное место в боевой позиции войск. […][569]