Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Во-первых, стремление лидеров к переходу в легальный сектор политики. Как понимает читатель, подпольный и легальный сектора национально-освободительного движения обязательно должны в какой-то точке пересекаться и взаимодействовать, но так же обязательно не имеют права формально совмещать свои столь разные функции в рамках одной организации. Поэтому, хотя «низы» ДПНИ всегда тянули в экстрим, открыто требуя радикализации, «верхи» структуры не только препятствовали этому, но и публично декларировали смену тактики (вспомним самоубийственно ошибочный разворот лета 2008 года). Но Шинн Фейн в чистом виде, без своей ИРА, низачем никому не нужна, а о подпольной фракции братья Поткины не позаботились, как должно. Они пошли путем, обратным тому, что выбрали Хомяков и компания, и тоже все проиграли. Во-вторых, наиболее радикальную часть молодежи перетянуло к себе из ДПНИ более продвинутое «Северное братство», используя все приемы конкурентной борьбы. Об этом писалось подробно выше. В-третьих, превентивные меры ФСБ и АП, своевременно увидевших в ДПНИ главную угрозу спокойствию, принесли свои плоды. В конце ноября 2008 года Белову было предъявлено обвинение по популярной статье «возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства» на национальной почве, в чем выразилась политическая оценка властями его многолетней работы на русском поле. В апреле 2009 года Белов был вынужден заявить, что слагает с себя полномочия руководителя ДПНИ в связи с судебным процессом, а в мае того же года он был осужден на полтора года лишения свободы условно с отсрочкой на два года — попал на короткий поводок. Его брат и соправитель Басманов к тому времени уже находился в бегах. Заменить их оказалось некому, курс на радикализацию ДПНИ был окончательно провален, надежды юношества не сбылись.

Впрочем, как все названные, так и другие, менее заметные или вовсе незаметные структуры — все в одно мгновение ушли в тень, когда ярко вспыхнул феномен БОРНа в связке с «Русским образом» — первая полноценная попытка скопировать опыт ирландцев. О нем стоит поговорить подробно ниже. Но надо сразу же оговориться, что патента на бренд БОРНа никто никому не выдавал, пользоваться им может каждый всегда — ныне и присно. Поэтому я не удивлюсь, если новая волна русского террора вновь использует удачно найденную аббревиатуру.

А предвидеть эту волну не представляется сложным, поскольку никакие ее порождающие факторы никуда не исчезли, а некоторые даже и усугубились. Официальная Россия по-прежнему дрейфует в сторону традиционной для нас империи — государства за счет русских, но не государства русских или хотя бы для русских. В то время как сама история шаг за шагом неуклонно сдвигает нас в сторону не империи, а напротив — национального государства (как уже сдвинула она все постсоветские республики, взять хоть Украину для пущей наглядности). Это противоречие не может разрешиться без насилия. Следовательно…

Что можно выдвинуть против этого моего научного предположения, какие аргументы? Пожалуй, главный — низкая рождаемость у русских и, как следствие, снижение уровня пассионарности. Отсюда определенная инертность даже в таком «пылающем» (если глядеть со стороны) русском регионе, как Донбасс. На первый взгляд, восставшие русские (прорусские, если быть точным) массы проявили чудеса мобилизации духа и воли. Но вместе с тем не оставляет и ощущение какого-то странного паралича, недопроявленности. Я, например, очень удивлен и не могу понять, почему ополченцы Донбасса, неглупые, вроде бы люди, не воспользовались уникальным случаем — визитом обер-русофоба Владислава Суркова в Донбасс — и не шлепнули его на месте вместе с присными. Или, на худой конец, сурковскую марионетку Сергея Кургиняна. Робость мысли или обычная для русского мужика вне боевой обстановки вялость и нерешительность? А может, Суркова так хорошо охраняли? (Для профессионалов это, конечно, не аргумент.) Не знаю, что и думать… Неужели прав Салтыков-Щедрин: русский человек чрезвычайно храбр… с разрешения начальства? А поскольку в роли начальства как раз выступил Сурков, то и храбрость оказалась не к месту.

Но так или иначе, а я думаю, что огромное положительное значение Донбасса (как до него — чеченских войн) состоит в возвращении русским людям боеспособности, в воскрешении их воинской природы, в новой творимой национальной легенде.

Рано или поздно этот вооруженный конфликт в нашем пограничье либо перерастет в настоящую войну, либо окончится созданием буферной зоны. А что потом? А потом — добровольцы вернутся домой, наводить порядок у себя. И тогда возрождение БОРНа в том или ином виде станет более чем вероятным.

Это обязывает меня дать читателю представленье о том, что это такое.

БОРН, если верить ФСБ

Судить о БОРНе с достоверностью невозможно: это надо понять сразу.