Русское дворянство времен Александра I

Однако история этого нового института губернской администрации была неоднозначной. Новизна дворянских собраний означала, что, хотя изначально они были хорошо посещаемы, интерес к ним вскоре пошел на убыль, что делало все более затруднительным поиск кандидатов для избрания на посты в местные органы власти. Во время правления Павла I полномочия собраний сначала резко сократились, а затем были полностью упразднены. Даже после того как Александр I восстановил первоначальную структуру и функции собраний, они не пользовались поддержкой знати, на которую рассчитывал царь[317].

Учреждения провинциальных дворянских обществ включали сами собрания, а затем и присутственные места их руководящих деятелей: губернских и уездных предводителей. Существовали как губернские, так и уездные дворянские собрания. Собрание депутатов состояло из провинциального предводителя дворянства и одного дворянского делегата от каждого уезда, избранного тайным голосованием сроком на три года. Губернское собрание подчинялось только Сенату в Санкт-Петербурге. Указ от 30 апреля 1806 года требовал от губернской администрации поддерживать регулярные контакты с собранием, направляя ему все соответствующие отчеты. Предводителям дворянства был поручен «моральный» надзор за дворянами, соблюдение дисциплины по мере необходимости и предоставление справок, которые были необходимы, например, для доступа к должностям на государственной службе[318]. Уездные предводители не подчинялись губернским предводителям, но должны были пользоваться равным уважением с ними, а в уездных делах действовать независимо. В этом отношении роль дворянского собрания в регулировании взаимоотношений соответствующих предводителей была значительной[319].

Бюрократическая организация всех русских губерний была единообразной. Во главе его стоял гражданский губернатор, опиравшийся на губернскую администрацию, которая бывала довольно многочисленной. В ее состав обычно входили три советника, асессор, секретарь и губернский прокурор, два налоговых инспектора, губернский архитектор, губернский землемер и несколько канцеляристов. Помимо канцелярии губернатора, существовала казенная палата. Ее возглавлял вице-губернатор, который, в свою очередь, опирался на трех советников, нескольких бухгалтеров, асессора и секретаря. Уголовный суд губернии состоял из председателя, члена суда, двух заседателей и секретаря. Существовал и гражданский суд, составленный таким же образом. Самыми влиятельными фигурами в губернских городах России были губернатор и предводитель дворянства[320].

Предводитель дворянства: роль и его функции

Пост предводителя дворянства, учрежденный Жалованной грамотой дворянству Екатерины II, был постоянной чертой провинциальной русской жизни с 1785 года и вплоть до революции в 1917 году. Предводителей по праву называли «настоящими политиками» провинциальной России, где они, как правило, имели лояльных последователей среди местной знати а также хорошие связи в Москве и Санкт-Петербурге. После избрания предводитель дворянства автоматически вступал в губернскую администрацию в ранге статского советника. Однако, поскольку его обязанности не были четко определены, между аппаратами предводителя и губернатора часто происходили столкновения. В 1814 году В. П. Кочубей из министерства внутренних дел жаловался, что подобные недоразумения случаются слишком часто, а губернаторы протестовали против посягательства предводителей на их прерогативы[321].

Правительство всегда придерживалось принципа безвозмездности должности предводителя и преследовало в судебном порядке любое отклонение от него. Предводители считались столпами провинциального дворянского общества и, в силу своего служебного положения, лучшими его представителями. Такое представление подтверждается чрезмерно оптимистичным утверждением С. А. Корфа о том, что случаи злоупотреблений со стороны дворянских предводителей «были редким исключением»[322]. Как бы то ни было, чиновники министерства в Санкт-Петербурге были настороже, на случай если предводители воспользуются своим привилегированным положением, чтобы набить себе карманы, и не без причины. Дубровин показывает, как все могло пойти плохо, на примере одного тульско-рязанского помещика Л. Д. Измайлова, который был «в полном смысле разбойник и развратник».