Русское дворянство времен Александра I

Возможно, гордое заявление Вяземского указывает прежде всего на огромное несоответствие между образовательными целями, которые были поставлены и к которым стремились, и стандартами, фактически достигнутыми интеллектуально расходящимися слоями дворянства эпохи Александра I.

Часть III. Дворянство в местном управлении и администрации

Глава 5 Дворяне-чиновники

В третьей части основное внимание уделяется роли дворян в губернских и местных органах власти, роли, которую их образование должно было дать им возможность выполнять. Несколько лет назад в беседе с автором этой книги в первом читальном зале Библиотеки им. Ленина (ныне Российская государственная библиотека) в Москве покойный историк культуры и основатель «тартуской школы» Юрий Лотман предположил, что термин «провинциальное дворянство», хотя и широко использовался, в конечном итоге не был жизнеспособным. Он утверждал, что на самом деле существует только одно целостное дворянство, которое сложно разделить на подкатегории «провинциального» и «городского». Скорее всего, главным определяющим критерием была сезонная мобильность: летнее «провинциальное» дворянство зимой становилось, так сказать, «городским» дворянством. Аргументация Лотмана, подкрепленная выразительной жестикуляцией, до сих пор находит отклик в моем сердце и поэтому упоминается здесь как введение в эту главу.

Однако следует признать — вопреки Лотману, — что существовало провинциальное бытие и существовал образ жизни, который вели (или влачили) большие слои дворян и который не обязательно был чисто сезонным. В провинциях было значительное число дворян, которые редко покидали свои поместья и редко бывали в Санкт-Петербурге и Москве. Они, конечно, не могли позволить себе содержать второй дом в одной из двух столиц и уж тем более постоянно проживать там. Более того, дворяне в провинциях несли ответственность не только за круглогодичное управление своими собственными поместьями — хотя здесь им во многих случаях, независимо от того, присутствовали они или отсутствовали, помогали их управляющие и судебные приставы, — но также и за органы местного самоуправления. Здесь они были призваны участвовать в качестве выборных должностных лиц в различных ролях, будь то в кабинетах губернатора или предводителя дворянства или в дворянском собрании, уездных судах и местной полиции.

Фактически, через несколько лет после процитированного выше разговора сам Лотман признал историческое существование и значение провинциального дворянства, назвав его «третьим миром», помимо Москвы и Санкт-Петербурга, и отметив, что «сближение города и провинции, столь ощутимое в Москве, почти не сказалось на жизни Петербурга этих лет»[313]. Именно к этому «третьему миру», сельскому существованию и образу жизни провинциальной знати, мы обращаемся теперь вместе с рассмотрением выполнения ею сопутствующих обязанностей и обязательств. Большая часть этого раздела посвящена одному репрезентативному среднерусскому губернскому городу, Нижнему Новгороду, и в качестве иллюстрации используется его богатый архив[314].

Губернское управление: организация и структура

В Российской империи дворянство было организовано на основе губерний, и в каждой провинции оно образовало общество или собрание. Как упоминалось в первой главе, происхождение уездного дворянского собрания восходит к императорскому акту Екатерины II 1775 года «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи». Огромные размеры территории империи представляли серьезное испытание способности центрального правительства эффективно управлять ею, тем более что процесс расширения продолжался в течение всего XVIII и значительной части XIX века. Это и послужило основным обоснованием реформы местного самоуправления Екатерины II 1775 года. Именно потому, что императрица так сильно полагалась на дворянство в реализации этого закона, выборы на административные должности стали обязательными для дворянского сословия, и центральное правительство ожидало, что эта деятельность будет рассматриваться как абсолютная обязанность. Для этого Екатерина учредила дворянские корпоративные учреждения (собрания) в каждой губернии и уезде[315].

Статут 1775 года устанавливал то, что останется основной структурой российского местного управления и судебной системы до реформ 1864 года, а также базовое территориальное деление до Октябрьской революции 1917 года. Он также предоставил дворянскому собранию беспрецедентную привилегию подавать коллективные петиции, в отличие от индивидуальных петиций к императрице[316]. Грамота 1785 года впоследствии предоставила дворянству корпоративный статус с правом всех взрослых потомственных дворян мужского пола участвовать в дворянском депутатском собрании своей губернии, тем самым предоставив им форум, на котором могли обсуждаться вопросы, представляющие интерес для всего сословия.