Русское дворянство времен Александра I

В этом контексте интересно отметить вклад в военные усилия России дворянства других российских губерний. В 1812 году тамбовские дворяне снабдили армию тремя тысячами волов и сформировали Тамбовский пехотный полк. Кроме того, были сделаны индивидуальные пожертвования, например пятьсот конных ратников и провиант на три месяца, предоставленные Н. П. Архаровым, или двести рулонов ткани для обмундирования, подаренные другим местным помещиком. Более бедные дворяне отдавали все, что могли, в том числе сукно, зерно, лошадей и оружие, а их более богатые соседи платили сбор в размере 2 рубля за ревизскую душу, а также делали единовременные пожертвования в размере до 3000 рублей. Один тамбовский помещик даже передал на военные нужды целое село из 150 крепостных[338]. Точно так же дворянство Смоленской губернии пообещало поставить двадцать тысяч ратников за свой счет, в то время как московское дворянство предоставило еще восемьдесят тысяч солдат вместе с единовременной суммой в 3 миллиона рублей[339].

Таким образом, именно предводитель дворянства нес ответственность за выполнение требований правительства по набору и оснащению войск. Более того, это было сделано за счет местных средств, а стоимость обмундирования должна была покрываться из казны дворян. В случае с Нижним Новгородом предводитель Грузинский также был назначен командующим местным ополчением и сохранил этот титул после победы 1812 года. Так, например, его послание дворянскому собранию Нижнего Новгорода от 7 апреля 1813 года содержит оба его титула. Однако потребовались годы, чтобы плоды победы дошли до губернского дворянства, как мы узнаем из письма уездного предводителя Павла Ленивцева князю Грузинскому от 14 июня 1815 года. Его предметный заголовок гласит: «О взыскании с чиновников и личных дворян подающих объявления к получению медалей, денежной недоимки».

В письме говорится о заявлениях, поданных губернскому предводителю «многими из чиновников и личных дворян здешнего губернского города» с просьбой об их включении, «на основании положения комитета ГГ. министров восьмого пункта», в список награжденных медалями «по всемилостивейшему манифесту». Эти медали явно знаменовали собой признание вклада губернского дворянства в военные усилия. В подкрепление своей заявки Ленивцев прилагает список тех, кто «[о]бязаны были участвовать в пожертвованиях определенным на них денежным сбором, как по рублю с ревижской души на сформирование полков так равно и по первому и второму ополчению складкою на вооружение». Предводитель указывает, что до сих пор, «по неоднократным моим требованиям», ответа не последовало. Поэтому Ленивцев, «поставляя оное в виду вашего сиятельства», просит теперь подтвердить получение дворянского сбора и добавить их имена в список тех, кому причитаются медали. Он прилагает реестр сумм задолженности за обмундирование вновь сформированных полков (в душах и рублях, где 1 душа = 1 рублю)[340].

***

В реальности неудивительно, что предводители дворянства часто оказывались бессильны: их исполнительные функции были затруднены не только из‐за размытых границ полномочий, возникших в результате того, что местная администрация в не меньшей степени полагалась на земскую полицию. Еще большую проблему составляло отсутствие у дворянских предводителей подготовки или квалификации, необходимой для надлежащего выполнения административных обязанностей, возложенных на них центральным правительством. Учитывая их понимание и опыт в знании потребностей как крестьянина, так и помещика, они были бы гораздо лучше приспособлены для выполнения административных задач в качестве помощников правительственных чиновников. Как бы то ни было, правительство все больше зависело от участия маршалов в делах местного самоуправления, которые выходили далеко за рамки конкретных границ управления делами дворянства. Таким образом, предводители сохранили свое положение и статус не столько на основе крепкого корпоративного единства дворянства, сколько благодаря тому, что они проявили себя активными и незаменимыми помощниками правительства в управлении губерниями. Хотя предводители действительно были незаменимым связующим звеном между помещиками и правительством, последнее тем не менее полагалось на дворянские собрания для принятия ими соответствующих решений самостоятельно и от своего имени, если это было необходимо[341].

Губернатор