Русское масонство

По именным спискам членов, сохранившимся в «Русском архиве», состав ложи Соединенных друзей на первых же порах оказался блестящим. Во главе списка стояло имя Великого князя Константина Павловича, целый ряд известных имен следовал за ним: герцог Александр Вюртембергский (белорусский генерал-губернатор), граф Станислав Костка Потоцкий (позже министр исповеданий и народного просвещения в Царстве Польском), граф Александр Остерман-Толстой, генерал-майор Николай Михайлович Бороздин, Карл Осипович Оде-Сион, граф Иван Александрович Нарышкин (церемониймейстер Двора Его Императорского Величества), Александр Христофорович Бенкендорф (впоследствии шеф жандармов при императоре Николае I), Александр Дмитриевич Балашов (министр полиции при императоре Александре I) и другие. В числе посетителей, почетных членов, следует отметить известного реформатора масонства Игнатия Аврелия Фесслера[332].

Деятельность юной ложи Соединенных друзей отмечена в иностранной печати под 1804 годом в числе старинных русских лож, возобновивших работы, «ложи Великого князя Константина Павловича и графа Потоцкого отличаются избранностью членов, любезностью к иноземцам и галантностью относительно дам, которых они приглашают на празднества». В этой заметке обращают внимание причисление ложи к «возобновившимся старинным русским ложам» и упоминание о «галантности к дамам» и их якобы присутствии во время торжественных собраний. Основания для такого утверждения действительно были: в XVIII веке в Петербурге работала ложа под наименованием Соединенных братий, учрежденная в 1786 году, но имела ли эта ложа большую связь с ложей А. А. Жеребцова, кроме названия, пока еще по сохранившимся в архивах данным сказать нельзя[333]. Относительно дам можно утверждать, что к братским торжественным трапезам «прекрасные нимфы двора Купидона» (как иногда выражались масоны) приглашались, хотя и редко; об этом свидетельствуют тосты, песни и некоторые выражения обрядников, принадлежавших этой ложи. Кроме того, за ложею Соединенных друзей с течением времени установилось мнение как о беспокойной ложе, в которой братья далеко не всегда предавались одним только умозрительным работам или стараниям очистить «дикий камень», то есть свою нравственность.

Невзирая, однако, на не «совершенные» работы, число членов постепенно увеличивалось, ложа оказала большую жизнеспособность. В 1810 году она имела уже свое особое помещение, свой хорошо организованный оркестр братьев гармонии, игравших главным образом на деревянных инструментах, и даже печатный сборник песен с нотами под заглавием «Гимны и кантаты для ложи Соединенных друзей на Востоке С.– Петербурга»[334]. Сборник включал три песни на 56 страницах, музыка была написана Боэлдьё и К. Кавосом, слова же принадлежали перу Дальмаса и Василия Львовича Пушкина. Песни воспевали любовь к отчизне и славословили императора Александра I. Особое распространение имела песнь В. Л. Пушкина, положенная на музыку Кавосом и начинавшаяся следующими восторженными строчками, проникшими за стены ложи и ходившими по рукам современников:

Служить своей родине, боготворить ее —
Долг каждого доброго масона.

Другими словами, обожать свою родину, служить ей – вот долг истинного каменщика.

Братья собирались в ложе довольно часто для различного рода работ; совершались приемы новых членов и посвящения в последующие степени, бывали ложи семейные или хозяйственные для обсуждения внутреннего распорядка, поучительные, торжественные и печальные, то есть поминание братьев, свершивших жизненный путь. Сохранились обряды столовых лож, отрывки речей за 1810–1811 годы, отчеты о денежных сборах и раздаче милостыни бедным. Обращает внимание строгий контроль речей, произносимых в собраниях; были избраны из числа братьев трое, коим поручена «цензура» речей. За исключением управляющего мастера, никто не имел права выступить «со словом», предварительно не подав «писаного слова» на одобрение Великому Мастеру, который, с ним ознакомившись, уже передавал текст избранным цензорам.

Все материалы, касающиеся первых лет существования ложи А. А. Жеребцова, на французском языке; на французском же напечатаны были и дипломы на различные степени. Отличительным знаком ложи был золотой прорезной равносторонний треугольник с надписью: Les amis reunis («Соединенные друзья»). Две руки, соединенные братским пожатием, заключены в этом треугольнике[335],[336]; носился знак на алой шелковой ленте.