Русское Средневековье. Традиционные представления и данные источников

Исследователи, приводя данный текст, комментируют его как «несомненное бахвальство», «явно неправдоподобную картину». Однако что здесь неправдоподобно? В именовании соседних правителей «братьями», т. е. равными по статусу, ничего необычного нет (казанский хан Сахиб-Гирей выделен как «родной брат» тоже в соответствии с реальностью – он таковым Саадет-Гирею и приходился). Указание на зависимость от крымского хана части ногаев и населения Предкавказья также не противоречит действительности: своих ханов у этих народов не было, и правитель Крымского ханства, считавшегося главным наследником былой Орды, часто признавался ими номинальным сюзереном. Определение в качестве «нутников и стадников», т. е. торговцев скотом и пастухов хана, молдаван не тянет более чем на незначительное преувеличение, поскольку они зависели от турецкого султана – покровителя Саадет-Гирея. Таким образом, неправдоподобным бахвальством кажется именно и только определение короля Сигизмунда как «холопа» (русский термин здесь является переводом тюркского кул – «раб»). Действительно, назвать короля холопом – ну не хулиганство ли?..

Но в том-то и дело, что признать этот случай единичным проявлением какой-то нелепой дерзости хана Саадет-Гирея невозможно. Оказывается, что именований знатных людей, в том числе правителей государств, «холопами» в источниках конца XV – начала XVI в. немало.

Во-первых, так именовали себя в обращениях к крымскому хану крымские вельможи, а также те ногайские князья, которые признавали свою зависимость от Крыма. Во-вторых, так нередко называли… Ивана III – того самого правителя, по отношению к которому его собственные бояре начали именовать себя «холопами»! Кто называл таким образом великого князя московского? Это делали в политической переписке между собой его враги – хан Большей Орды, сын Ахмата, Ших-Ахмет (а также его главный вельможа Тевекель) и великий князь литовский Александр Казимирович. «Холопом» Иван III в их посланиях называется по отношению к ханам Большей Орды – Ших-Ахмету и его отцу Ахмату. Причем в одном послании 1502 г., отправленном Тевекелем Александру, утверждается, что Иван сам предложил Ших-Ахмету – «ратай (т. е. пахарь. – А. Г.) и холоп его буду»[169] (об этом факте мы еще вспомним ниже). Что это, просто злобная брань в адрес политического противника? Нет, поскольку «холопом» своим Ших-Ахмет называл в письме к Александру Казимировичу и бывшего тверского князя Михаила Борисовича, жившего в Литве и являвшегося в обстановке конфликта Москвы с Великим княжеством Литовским и Большей Ордой на рубеже XV–XVI вв. потенциальным союзником хана. Кроме того, есть и другие факты именования высокопоставленных лиц «холопами». Афанасий Никитин в своем «Хожении за три моря» (конец 1460-х – начало 1470-х гг.) дважды называет «холопами» видных индийских вельмож: в одном случае по отношению к султану Мухаммед-Шаху III, в другом – по отношению к его великому везиру. В 1483 г. правитель Грузии Александр в письме к Ивану III именует себя «холопом» московского великого князя.

Суммируя изложенные данные, можно констатировать три вещи. Во-первых, определение знатных лиц как «холопов» тех или иных правителей широко бытовало за пределами Руси, в других странах Восточной Европы: в Орде, Литве, Грузии[170]. Это значит, что оно не может восходить к внутрирусским социальным реалиям, не может быть уподоблением отношений правителя и знати отношениям господ и их рабов. Невозможно ведь предположить, что в столь разных по своим языкам и культуре государствах дружно бросились бы переносить на отношения между знатными людьми, правителями государств понятие, использующееся на Руси в сфере отношений рабов и их владельцев. Во-вторых, термин «холоп» использовался в межгосударственных отношениях: он обозначал зависимого правителя, «вассала». В-третьих, правителями, по отношению к которым другие носители власти определяли себя как «холопов», были по преимуществу ханы – по-русски «цари».

Но примеры именования знатных людей «холопами» уходят в гораздо более ранние времена, чем конец XV в. Сохранился подробный рассказ о споре, произошедшим в Орде в 1432 г. между московскими князьями – Василием II Васильевичем и его дядей Юрием Дмитриевичем: они выясняли перед ханом Улуг-Мухаммедом, кому должно принадлежать великое княжение. Согласно летописному тексту, боярин Василия И.Д. Всеволожский обратился к хану со льстивой речью, и начал ее так: «Государь волныи царь, ослободи молвити слово мне, холопу великого князя»[171].