Русское Средневековье. Традиционные представления и данные источников

Еще более ранние примеры находим в Галицко-Волынской летописи – памятнике второй половины XIII в. В 1245 г. князь Даниил Романович, владевший на тот момент Волынью и Галичиной, вынужден был поехать к Батыю, чтобы, признав зависимость от него, получить подтверждение своих владельческих прав. Рассказав об этом визите, летописец горестно восклицал: «О злѣе зла честь татарьская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Русскою землею, Кыевом и Володимером (Владимиром-Волынским. – А. Г.) и Галичем со братом си, инѣми странами, ньнѣ сѣдить на колѣну и холопом называеться (вариант – называет и), и дани хотять, живота не чаеть, и грозы приходять»[172]. Эмоциональный характер данного отрывка может создать впечатление, что здесь холоп является метафорой – «унизился, как холоп». Но по прямому смыслу текста речь идет о наименовании Даниила «холопом», после чего следует отнюдь не метафорическое «дани хотят». Если правильно чтение «называеться», то Даниил сам назвал себя «холопом» хана, если «называет и» (т. е. называет его, «и» здесь – не союз, а местоимение «он» в родительном падеже) – то его поименовал своим холопом Батый.

В рассказе той же летописи о походе монгольского полководца Бурундая в 1259 г. на Польшу через галицко-волынские земли подробно описан эпизод, происшедший под городом Холмом, принадлежавшим Даниилу Романовичу. Сам Даниил при приближении татар уехал в Польшу, а с войском Бурундая вынужден был пойти его брат Василько. Гарнизон и жители Холма затворились в городе. Бурундай, увидев, что Холм хорошо укреплен, послал Василька уговорить горожан сдаться. Он отправил с князем трех татар и толмача, знавшего русский язык. Василько из-под городской стены стал кричать: «Костянтине холопе, и ты, другии холопе Лука Иванковичю! Се город брата моего и мои, передаитеся!» При этом он применил хитрость – бросал вниз заранее заготовленные камешки, подавая знак, чтобы горожане не сдавались, а готовились защищаться. Один из тех, к кому князь обращался, Константин, понял знак и с притворным гневом погнал Василька от города. Татары передали Бурундаю содержание диалога, и тот ушел из-под Холма, отправившись в Польшу[173]. Лица, к которым обращался Василько Романович, – наместники Даниила в Холме. Холм был резиденцией Даниила, и его наместниками вряд ли могли быть люди холопского звания; про одного из них, Луку Иванковича, это можно утверждать со стопроцентной уверенностью, поскольку холоп не мог называться по отчеству; другой, Константин, по мнению ряда исследователей, отождествляется с одним из князей рязанского дома, пришедшим на службу к Романовичам. Почему же эти люди названы были Васильком «холопами»?

Здесь следует обратить внимание, что и речь Василька, и другой приведенный выше эпизод с именованием знатного человека «холопом» князя – речь боярина Ивана Всеволожского перед ханом в 1432 г. – были рассчитаны на восприятие со стороны ордынцев. Если вспомнить, что большинство определений знатных людей как холопов в конце XV – начале XVI в. (и именование «холопом» под 1245 г. Даниила Романовича) имеют в виду лиц, зависимых от ханов, становится ясным, что перед нами намеренное подражание терминологии, выражающей в Орде политическую зависимость. «Холоп» – это всего лишь перевод принятых в государствах – наследниках империи Чингисхана терминов, обозначающих людей, зависимых непосредственно от ханов.

Исходным здесь было монгольское слово «богол» – дословно «раб». Известно, что во времена Чингисхана оно применялось для обозначения политической зависимости. Человеку относительно незнатному имя ханского «богола» надо было заслужить – оно давалось за особые заслуги. Этим же наименованием определялись зависимые народы и – по отношению к монгольским ханам – их правители. Надо сказать, что эта терминология очень рано отразилась в древнерусских источниках – сразу же после первого столкновения с монголами в 1223 г., приведшего к поражению от них на реке Калке.

Тогда монгольский отряд во главе с Субудаем и Джебэ, выйдя через Закавказье в Северное Причерноморье, разгромил половцев. Половцы обратились за помощью к русским князьям. Монголы же прислали в Киев к князю Мстиславу Романовичу посольство с целью не допустить русско-половецкого объединения сил против них. Согласно изложению новгородского летописца, послы заявили русским князьям, что пришли не на них, а «на холопы и на конюси свое на поганыя половче»[174]. Очевидно, монгольские послы поименовали половцев именно своими «боголами», зависимой общностью, а русские перевели это слово как «холопы».