Русское тысячелетие

Коллективизация выбила васенинский молодняк из крестьянской колеи. Николай, закончив семилетку, подался в Мурманск, где в конце концов поступил в морской техникум. Перед призывом в армию успел поработать судовым механиком. В ноябре 1939 года получил повестку из военкомата. Спустя десять дней началась война с Финляндией.

На войне и в плену

На фронт Николай Васенин попал, едва окончив курс молодого бойца. В январе 1940 года его определили пулемётчиком в 17-ю мотострелковую дивизию, воевавшую на Карельском перешейке. Здесь он принял боевое крещение, и вскоре был отправлен в тыл с тяжёлым ранением. Выздоровление заняло полгода. По выходе из госпиталя его направили на курсы среднего комсостава при штабе дивизии. Май 1941 года — успешная аттестация на звание лейтенанта. Вот только офицерские петлицы курсант Васенин получить не успевает — по радио звучит выступление Молотова и «Вставай, страна огромная!..».

В первые дни войны 17-я мотострелковая дивизия дислоцировалась в районе Полоцка. Васенин исполнял должность командира взвода связи 271-го стрелкового полка. Его сослуживец Антон Семяшкин вспоминал: «В мае-июне начали передислоцирование в сторону границы. Был приказ перейти на летние лагеря. И когда началась война, комдив воскликнул: „Чем же я буду воевать, подушками что ли?!“. Приказ основывался на словах Сталина: „Не поддаваться на провокации“. В результате ни один патрон, ни один снаряд не был отправлен вместе с нами, все осталось на складах. Не то, что воевать — застрелиться было нечем!»[108]

«Война — прополка людей», — говорил позднее сам Николай Максимович.

При отступлении 271-й полк попал в окружение под Минском. Шестого июля Васенин поднял свой взвод на прорыв. Солдатское счастье покинуло его во время атаки второго кольца окружения. Немецкая пуля угодила в живот… Когда Васенин очнулся, на лице у него был сапог — немецкий солдат проверял, жив ли…

Раненый боец без офицерских знаков отличия не вызвал у немцев интереса. Васенина вместе с другими военнопленными отправили в фильтрационный лагерь, а оттуда — в санитарный барак шталага № 4Б близ Мюльберга (в земле Бранденбург). Случилось чудо: он не только выздоровел, но и пережил страшную зиму 1941/42 года, ставшую последней для двух миллионов пленных красноармейцев, погибших от бесчеловечных условий содержания и в результате массовых казней.

На исходе второго года плена Васенина перевели в шталаг № 5, который находился в городе Вольфен (земля Саксония-Анхальт). Надзор за пленными здесь был не таким строгим, и Васенин при первой же возможности бежал. Целый месяц ему удавалось скрываться в самом центре Германии. Когда же его всё-таки поймали и препроводили в гестапо, там ему пришлось пройти через ад допросов «с пристрастием», сопровождавшихся избиениями. Впрочем, немцы в то время уже старались не расходовать зря рабочую силу. Еле живого Васенина вернули в лагерь и вскоре отправили во Францию прокладывать телеграфную линию связи.

Рабочая команда, к которой он был приписан, копала ямы под телеграфные столбы от города к городу: Верден — Лион — Саренберг. Французские Альпы запомнились Васенину как «горбатая страна, где одни собаки и виноградники, лозы в колючих проволоках, сложно бежать». И все же в октябре 1943 года, не зная французского языка и — его слова — «представляя страну по романам Гюго, Дюма и Мопассана», он вновь отважился на побег.

На этот раз ему повезло. После нескольких дней блужданий измождённого беглеца приютили жители коммуны Сен-Сорлин-ан-Валлуар (Saint-Sorlin-en-Valloire), в департаменте Дром.

Отряд Николя

Неофициальную власть в этих местах представлял капитан Жорж Моно — командир крупного отряда макизаров[109]. Ему понравился храбрый русский. На предложение вступить в ряды Сопротивления Васенин согласился без раздумий. Новому гражданину коммуны выправили документы на имя Николя Бутье (Boutié)[110]. Поначалу Васенину приходилось объясняться с местными при помощи жестов или рисунков. «Но мне язык легко дался, я много литературы читал», — с улыбкой вспоминал он.

Впрочем, для выполнения боевых заданий знания французского языка особо и не требовалось: «Кулаки были — слова не нужны». Схему операции чертили на бумаге, или просто на песке, выделяя населённые пункты, возле которых нужно было минировать дороги или атаковать немецкие гарнизоны. Оружием и боеприпасами макизаров снабжали англичане, сбрасывая все необходимое с самолётов. В отличие от советских партизан, люди Моно не скрывались в лесах. Днём они были мирными обывателями, фермерами, а ночью превращались в борцов с нацизмом, совершая диверсии в Лилле, Вердене, Гренобле, Марселе, Сен-Рамбере… Васенин жил в горах, в доме у одного крестьянина, помогая ему по хозяйству. Но с наступлением ночи он спускался в деревушку Сен-Сорлин, чтобы присоединиться к своим боевым товарищам.