Русское тысячелетие

Полковник Лейб-гвардии Финляндского полка Д. И. Ходнев утверждал следующее: «Незадолго до своей праведной кончины преп. Серафим Саровский вручил запечатанный пакет верующей и богобоязненной женщине, Е. И. Мотовиловой, наказав хранить его и передать тому Царю, который приедет в Саров „Особо обо мне молиться“. Через семьдесят лет, в 1903 году, этот пакет был вручён Государю во время прославления преп. Серафима Саровского, — открытия его св. мощей. Это была рукопись святого, в которой он подготовлял Государя к тяжким испытаниям. Тогда же и там же об этом устно поведала ему и блаженная Паша Саровская. Об этом рассказывал мой отец, который тогда, в 1903 году, командуя Фанагорийским гренадёрским генералиссимуса Суворова полком, был на охране Царя в Сарове при открытии мощей святого»[103].

Фактом, однако, является то, что ни император Николай II, ни императрица Александра Фёдоровна письма преподобного Серафима никогда не видели, хотя очень им интересовались. В 1906 году по высочайшему повелению архивные службы активно занимались поисками этого документа, но найти его не смогли (об этом околоцерковном мифе см. с сети: А. Стрижёв. «Чего не изрекал преподобный Серафим»).

То же самое можно сказать по поводу так называемого «Видения праведного Иоанна Кронштадтского»: «Смотрю — царский дворец. Вокруг него бегают псы, ярые звери и скорпионы, ревут, лезут, грызут зубами. А на троне, вижу, сидит Царь. Лицо бледное, мужественное, читает Иисусову молитву. Вдруг упал как труп. Корона спала. Помазанника звери потоптали…» и т. д. Даже протоиерей Геннадий Беловолов (директор музея-квартиры Иоанна Кронштадтского) замечает: «Ни в житии Кронштадтского пастыря, ни в каких-то других серьёзных изданиях текст видения не публиковался, и о нем нет никаких упоминаний»[104].

Тем не менее приходится признать, что все эти россказни и предания оказывали несомненное влияние на Николая II, на весь его психологический склад, развивая в нем фатализм и жертвенность. И здесь мы располагаем свидетельством человека, не доверять которому нет оснований — П. А. Столыпина. Французский посол в России Морис Палеолог пишет в своём дневнике от 20 августа 1914 года:

«Мы разговариваем об императоре; я говорю Сазонову:

— Какое прекрасное впечатление я вынес о нём на этих днях, в Москве. Он дышал решимостью, уверенностью и силой.

— У меня было такое же впечатление, и я извлёк из него хорошее предзнаменование… но предзнаменование необходимое, потому что…

Он внезапно останавливается, как если бы он не решался окончить свою мысль: я убеждаю его продолжить. Тогда, беря меня за руку, он говорит мне тоном сердечного доверия:

— Не забывайте, что основная черта характера государя есть мистическая покорность судьбе.

Затем он передаёт мне рассказ, который он слышал от своего beau frer'a Столыпина, бывшего премьер-министра, убитого 18 сентября 1911 г.

Это было в 1909 г., когда Россия начинала забывать кошмар японской войны и последовавших за ней мятежей. Однажды Столыпин предлагает государю важную меру внутренней политики. Задумчиво выслушав его, Николай II делает движение скептическое, беззаботное, движение, которое как бы говорит: „Это или что-нибудь другое, — не все ли равно“… Наконец, он заявляет грустным голосом:

„Мне не удаётся ничего из того, что я предпринимаю, Пётр Аркадьевич. Мне не везёт… К тому же человеческая воля так бессильна…“.

Мужественный и решительный по натуре, Столыпин энергично протестует. Тогда царь у него спрашивает:

— Читали вы „Жития Святых“?

— Да… по крайней мере, частью, так как, если не ошибаюсь, этот труд содержит около 20 томов.

— Знаете ли вы также, когда день моего рождения?

— Разве я мог бы его не знать? 6 мая.

— А какого святого праздник в этот день?

— Простите, государь, не помню.

— Иова Многострадального.

— Слава Богу, царствование вашего величества завершится со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознаграждён благословением Божиим и благополучием.

— Нет, поверьте мне, Пётр Аркадьевич, у меня более, чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречён на страшные испытания; но я не получу моей награды здесь, на земле… Сколько раз применял я к себе слова Иова: „…Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне“».

Таким образом, 2 марта 1917 года Николай II не предавал ни государства, ни народа, и уж тем более не малодушничал, не трусил — он лишь подчинился Высшей воле, противиться которой он не находил возможным. Это ни в коем случае не оправдание, но и обвинение должно строиться на понимании истинных мотивов обвиняемого.

P. S.

Понятия «обвинение» и «оправдание» я употребляю исключительно в смысле исторической оценки личности и деяний последнего русского государя.

Расстрелянная мумия

1919 год, Митава… Толпа солдат выволакивает из душного и сухого склепа иссохшую мумию: зловещие мощи в коричневом бархатном кафтане, с алмазной звездой. Мертвеца прислоняют к стенке, звучит ружейный залп…