Русское видео

Сеть незримо охватившего город поиска напрягалась впустую. Сидя в Управлении, в окружении то и дело трезвонящих телефонов, Строкач систематизировал записи. Начальство билось в истерике. К делу о разбоях с убийствами добавлялось и это, обраставшее трупами. Отчаявшись охватить все моменты розыска, Строкач решил остановиться, все обдумать и подержать руку «на пульсе» дела, сидя на связи. Санкцию на прослушивание телефона Буковых прокурор дал без промедления. Чуть поколебавшись и выразительно, пожав плечами, санкционировал и прослушивание телефона Пугеня. Тот сидел отшельником, принимая лишь своего приятеля, дубоголового Сеню Мерина, и то со многими предосторожностями. Прочим давал от ворот поворот, даже не отпирая мощную дверь тамбура. Причину такого поведения Пугень объяснил Строкачу во время их вчерашней беседы. Майору пришлось явиться к нему собственной персоной после того, как Родюкову с повесткой просто не отперли.

— На вас, товарищ майор, единственная надежда. Опасные времена. Лучше уж я тихо посижу, пока вы порядок наведете. Ничего не хочу. Уехал бы, да подписку дал, и потом — далеко ли убежишь, если хорошо ищут? Клянусь, не знаю — кто, за что, но очень подыхать не хочется. Нет уж, за моими дверьми поспокойнее. Я теперь прежде чем к глазку соваться, пару раз перед ним дощечкой машу. Могут и стрельнуть… Честно скажу — приятно мне ваше общество. Партию в шахматы? А то Сеня мне как-то поднадоел. Парень он неплохой, да думает больно долго. Его дело, реслинг, это ему в самый раз. Зато вероятность, что предаст, минимальная.

Пугень гостеприимно указал на журнальный столик в окружении кресел, где помещалась шахматная доска. Позиция на доске была несложная, банальный эндшпиль. Две чашки с кофейной гущей, пепельница со следами окурков, — все говорило о привычности шахматных баталий.

— С удовольствием! — Строкач никогда не отказывался от возможности разрядить обстановку.

Мысли его витали далеко от доски, играл майор рассеянно, да и не стремился к победе. Напротив, достойный проигрыш мог оказаться кстати. В этой ситуации, расслабившись, партнер раскрывается. Наконец, Пугень, отвоевав слона и пешку, устремился к победному завершению. На его лице блуждала вялая усмешка.

Однако и выигрывая у серьезного противника, Пугень не желал размягчаться.

— Сижу я здесь взаперти оттого, — заговорил он, смахивая фигуры с доски, — что не знаю, у кого руки чешутся. Юрий Семенович тоже не в игрушки играл. В «паханы» слабые не выходят. И Нонка — баба боевая. Не останавливалась ни перед чем. Если на кого я и грешил, ну… с Шахом, то именно на нее… Пожалел…

Строкач кивнул.

— Дело хорошее. И сколько ей пришлось заплатить за вашу жалость? Или бескорыстно? А знаете, Пугень, как-то мне до сих пор не очень верится, что вы могли вот так запросто уступить в поединке дилетанту Рухлядко. Конечно, над трупом Шаха убивать еще кого-то не следовало. Одно дело — втихую, когда непонятно, кто из троих прикончил шефа, другое — на глазах, да еще в таких критических обстоятельствах.

— Да будет вам, — понимая, что майор не собирается его обвинять, Пугень блаженно щурился. — Не до шантажа, когда вокруг расплачиваются пулями. Прибыльное становится убыточным…

Не столкнуться лицом к лицу на улице с Сеней Мерином было просто невозможно. Изобразив радушную гримасу, Сеня гостеприимно распростер лапищи, в каждой из которых болталось по объемистому пакету с кефиром, виноградом, острым сыром и прочими гостинцами. Севший в осаду Пугень, однако, не отказывался от свежей провизии.

Не глядя в сторону оперативных «жигулей», передок которых любознательно торчал из-за угла квартала, майор свернул направо. Наблюдение поставлено надежно. Родюков костьми ложится, чтобы реабилитировать себя за упущенную Букову…

Вспоминая этот вчерашний визит, Строкач ощущал беспокойство. Никто не мог поручиться за безопасность Пугеня. Мысли его были с теми, кто сейчас напрягал зрение в вечерней мгле на посту наблюдения…

— Смотрите-ка, не спится дружкам, — лейтенант указал напарнику на балкон третьего этажа, где во тьме малиново вспыхивали два сигаретных огонька, роняя на ветру косые искры.

Массивный силуэт Мерина медлительно ворочался за переплетом остекления, сутулился, будто выспрашивая что-то у присевшего яйцеголового Пугеня. Затем Мерин метко стрельнул окурком в капот «жигулей». Выбросив сигарету, Пугень пружинисто, не распрямляясь, нырнул в квартиру. Обычно Сеня засиживался у Пугеня заполночь, а то и оставался ночевать. Влекла его, очевидно, возможность пообщаться со стоящим ступенью выше старшим команды боевиков. Поэтому наблюдатели на ранний уход Мерина не рассчитывали.

Миновало «пиковое» время, когда двери подъезда хлопали ежеминутно, и можно было чуть передохнуть. Поток распался на отдельные капли. Поздние прогулки здесь популярностью не пользовались. Наступила тишина. В соседний подъезд где-то после половины двенадцатого со смехом ввалилась парочка, едва не сбив с ног ползущего наружу пожилого горбуна.

— Шестой, шестой, вызывает первый.