Русское воскрешение Мэрилин Монро

Седова признали виновным по статье «Халатность, повлекшая за собой смерть одного или более лиц…». Эта статья была еще не самой страшной для этого серьезного политического преступления. Вместе с ним угодили за решетку и оба приехавших с ним соотечественника. О судьбе прочих сотрудников, трудолюбивых как пчелы, он никогда впоследствии не узнал.

Единственная, кто осталась на свободе, была супруга ученого. Ее тоже осудили, но условно. И только потому, чтобы кому-то было присматривать за подрастающей детворой. Интерес к этому проекту, после смерти маленького веселого китайца, сразу сменился у хозяев полным равнодушием, а затем и холодом. В наукограде властей интересовали теперь только отечественная атомная бомба и ракета.

Это совпало по времени с коллапсом Советского Союза. Из радионовостей из Москвы, прорывавшихся сквозь мощные в наукограде глушилки, супруга ученого узнавала совершенно неправдоподобные вещи. Страна, которой они гордились и верно служили, прекратила существовать. На территорию, которую она раньше занимала, на одну шестую мировой суши, повсеместно распространилась капиталистическая чума. Ни о какой помощи оттуда ждать теперь не приходилось.

Беда никогда не приходит одна. Вдруг ни с того, ни с сего, лишенные теперь надлежащего ухода, клоники начали болеть и тихо угасать. Умерли Маяковский, Свердлов, Дзержинский, Крупская. У них не было имен, их всегда звали по фамилии, еще с младенчества. Понять причину и спасти оставшихся в живых мог только муж, от которого она не получала весточки уже год. И тогда она принялась действовать самостоятельно.

В конце пятидесятых годов они с мужем жили два года в Индии. Муж читал лекции в открывшемся недавно институте под тогдашним Бомбеем, по линии помощи странам, освободившемся от колонизаторов. Она же в том институте на общественных началах обучала индийцев русскому языку. Поэтому у них с мужем было множество знакомых в Индии, в основном, коммунистов, которые теперь после стольких лет занимали важные посты. Трудность заключалась в том, как связаться с ними. Их наукоград был обнесен несколькими рядами колючей проволоки с минами и самострелами между ними. Но внутри колючей проволоки у нее было немало друзей, чьи дети еще недавно резвились на лужайке с ее детворой. Теперь они сторонились ее на людях, но явно сочувствовали ее доле. Видела она их только издали, в закрытом магазине-распределителе.

Единственное, что она сделала, это описала убористым почерком на английском языке, все, что произошло с ними, от самой первой встречи ее мужа с Юрием Андроповым и до настоящего горестного времени. И попросила помочь. На почтовом конверте надписала адрес самой близкой в те годы ее индийской подруги.

Два месяца она носила конверт всегда с собой, рассчитывая на случайную встречу. И вот однажды в магазине-распределителе, толкая свою тележку, полную еды для оставшихся в живых клоников, она поравнялась в узком проходе между полок со своей недавней местной подругой. Не проронив ни слова, не поднимая глаз под камерами видео наблюдения, она просто скинула свой конверт в ее тележку, рассчитывая на чудо.

Прошел еще один томительный год. И вдруг ее вызвал к себе сам комендант наукограда.

– Вы завтра уезжаете. С детьми. Из вещей взять только смену белья. Никакой теплой одежды. До оборудования лаборатории пальцем не дотрагиваться! На выезде всех обыщут. Быть готовым к утру.

– Где мой муж? – вскрикнула она.

Но тот не удостоил ее ответом.

Следующим утром ее с детьми привезли в аэропорт. Первую, кого она увидела, была дама в индийском шелковом сари. Даже тридцать лет спустя она сразу узнала в ней ту, которой написала письмо. Они кинулись друг другу в объятия и разрыдались.

Через минуту в отведенной для их встречи комнате появились еще двое. Третий, не выдержав условий заключения, умер еще год назад. Это были сильно изменившиеся Седов и жена его верного сотрудника, погибшего в застенке. Эти двое совсем не понимали, что здесь происходит и, только увидав детей-клоников, почувствовали, что худшее для них позади.

Через час все они вылетели рейсом Пхеньян – Пекин – Дели. Индийские друзья сумели обменять их на несколько мутных фотоснимков чертежей центрифуги для обогащения урана, нужного для изготовления национальной атомной бомбы. Не своих, конечно, чертежей, а переснятых когда-то их разведкой в соседнем враждебном Пакистане.

9. Бойня

На другой день после похорон я ранним утром поехал в головной офис партии ленинцев, намереваясь поговорить лично с генсеком. Или он лично сам введет меня в курс дела и объяснит, как понимать этот непрекращающийся парад двойников, четко определит мои функции, – либо я увольняюсь. Поехал я туда, где был в первый раз, и откуда вывозили бедного Сережу, и где, как я понимал, смогу увидеть генсека.

Я поднялся на лифте и подошел к двери. Странно, но теперь тут не было дружинников с повязками, теперь тут стоял охранник в черной шелковой рубашке, один из тех четверых, что были вчера на похоронах. Но у меня был уже временный пропуск, и я без вопросов с его стороны прошел сразу внутрь.