Русское зазеркалье (двуязычная версия)

— Тогда — почему вы заботитесь о совершенно незнакомом человеке?

— Верите ли, нет, по причинам сентиментального плана. Я не готов о них рассказать — сейчас, по крайней мере. Мы можем поговорить об этих причинах через две недели — если, конечно, вы не скажете «Нет»…

[6] Автовокзале «Виктория»

[7] Проживание и завтрак?

[8] — Привет! — приветствовал меня администратор, симпатичный высокий мулат.

— Привет, я бронировала номер вчера. Я новый постоялец из номера с зелёным ромбом на двери.

— Вы, наверное, Элис. Вы всё же попали внутрь? Извините, ошибся в коде, так неловко! А вы почему не позвонили?

— Я вошла; я звонила! — запротестовала я, разом отвечая на оба вопроса. — А после один джентльмен помог мне открыть ящичек — и он его, наверное, сломал…

— Без проблем, мы починим.

Так просто! Нет, я определённо люблю эту страну.

Для очистки совести я спросила, не нужно ли мне возместить ущерб (мы, русские, мазохисты, правда?). Этого не требовалось, спасибо. И не нужно ли мне показать паспорт, записаться в какую-нибудь амбарную книгу? Нет, и этого не требовалось. Осмелев, я решилась спросить:

— Можно мне использовать камин в моей комнате?

Мулат обрабатывал этот вопрос секунд тридцать, прежде чем ответить:

— Так в вашей комнате, оказывается, камин… А вы уверены, что справитесь с камином?

— Я выросла в деревне и справлялась с настоящей печью на протяжении шестнадцати лет, — ответила я не без гордости. (Преувеличила, конечно, чуток: не с рождения ведь я печку топила.)

— Что за деревня?

— Лютово.

— Место-к-Скорби? Никогда не слышал. На юге, наверное. Ну… видите, правила таковы, что…

— После заката? — шепнула я, улыбаясь так обворожительно, как могла. — Так, что никто не увидит дыма? И за дополнительную плату?

— Пусть, без дополнительной платы, но вас не должны застукать, — сдался мулат. — И я этого не говорил, хорошо? Эй, вы… вы, наверное, русская, правда? (Это он наверняка догадался по моей «дикой» идее топить старый камин, сообразила я.) Люблю русских! Владимир Путин, матрёшки, babushka! Вам, кстати, нужен переходник для ваших устройств? Можете взять напрокат с залогом один фунт, залог возвращается в последний день. Извиняйте, телеканала «Правда» у нас нет. Только «Би-би-си».

— У меня в номере в любом случае нет телевизора, — ответила я, еле сдерживая улыбку.

— Серьёзно? — факт отсутствия телевизора поразил его не меньше, чем моё желание топить камин. Он соображал секунд двадцать, пока снова не расцвёл: — Ах, ну да, вот почему он идёт со скидкой!

[9] йоги для начинающих

Глава 1

[Cноска через несколько страниц.]

Dear young ladies, dear young gentlemen, dear other, I am very happy to see you. My name is Alice Florensky. I am your visiting professor for the Russian Non-Classical Music of the Late Twentieth Century. I will give you nine or ten lectures, each followed by a group discussion. My choice of the songs we will be talking about will be explained somewhat later; for now, you can rest assured that all of the songs we shall deal with definitely deserve your attention.

I am still hesitant about your assessment: I believe the course will result in a test. This is an optional course, though; it is therefore highly likely that you will just have an (oral?) fail or pass exam, or given no assessment at all. Your activity in our discussions may be taken into account in your final assessment. All these issues are still to be cleared. I promise to clear them as soon as possible and to give you more precise information next time.

This opening lecture is devoted to Igor Sarukhanov, a Russian rock musician, composer, and artist of Armenian descent, born in 1956. We shall begin with some core terms, though: with defining these terms or, rather, with un-defining them; I mean, with questioning their validity in the context of our course.

The fact that ‘anything,’ any cultural or pseudo-cultural phenomenon—including obscenities even — is worth an academic discussion, has now become general knowledge. (I will avoid songs containing obscenities as conscientiously as I can; sorry about those of you who were anticipating them.) To put it in simpler terms, if coprophagy can be defined academically or even given a series of lectures about, so of course can pop culture. Anyone who teaches arts and humanities has to plainly accept the fact that the academic knowledge of today progressively detaches itself from any moral responsibility for what it describes. Speculations on why it is happening would lead us far beyond our subject, so let us probably drop them altogether.