Русуданиани

На другой день, прежде чем Хосро вышел из своих покоев, собрались старцы, облачились в белое, взяли в руки книги и встали отдельной группой. Седовласые мужи тоже собрались, и каждый держал знак своего ремесла и должности. Зрелые мужи — ни старцы и ни юнцы — встали отдельно, держа по птице на руке. А отроки с пробивающейся бородой стояли с чоганами в руках. Эти группы состояли из знатных вельмож, не было среди них ни одного незнатного человека. Если бы видели их, то сказали бы: нет ничего прекраснее их облачения — каждая группа была в одежде одного цвета. В тот день они встретили Хосро в таком порядке. Когда Хосро вышел на площадь, сначала подошли старцы в белом, приветствовали его, благословили и осыпали самоцветами, прочли молитвенные книги. Затем подошли седовласые мужи в лиловых одеяниях, и каждый преподнес Хосро по одному кольцу-печатке. Какие они занимали [при дворе] должности, такие кольца преподносили. Затем подошли зрелые мужи, облаченные в одежды цвета померанца, и поднесли царевичу птиц: мы, мол, слышали, что царь — любитель охоты. Неужели он думает, что у нас нет птиц? Затем подошла группа юношей в черном, в одеждах, расшитых жемчугами, и преподнесли они осыпанные дорогими камнями чоганы: «Неужели царю неизвестно, как играют в мяч наши юноши?» После подошли люди в красном, восхвалили они Хосро — каждый преподнес по луку и стреле — и молвили: «Неужели царь думает, что наши витязи не владеют луком и стрелой? Вот какие у нас луки!» Лук был очень большой, а стрелы такие толстые, что в нашем войске никто, кроме Хосро, [ведь Завара не было], не мог натянуть тетиву и никто не мог рукой дотянуться до конца стрелы. Хосро это было приятно, и он поблагодарил [за дары и почести].

[…]К тому времени подоспел Завар. Возрадовались мы. Встал сам Хосро, пошел ему навстречу, спросил об отце. Тот доложил: «После того как вы уехали, Царь не выходил из церкви, не знал передышки от слез и молитв, покинул свой трон и вельмож. Как я пришел, возвестил о многочисленных ваших победах и благоденствии, он обнажил голову и возблагодарил господа, еще три дня и ночи стоял на ногах и благодарил бога со слезами, ни на что не глядя и ни с кем не заговаривая. Затем призвал он слуг, приказал им открыть двери старых сокровищниц, щедро одарил нищих многое пожертвовал церквам и монастырям. Затем спросил у меня о сыне, и я сообщил ему все без утайки. Царь обрадовался и велел визирям и дидебулам готовиться к свадьбе.

Зазвучали трубы и литавры; от радости трудно было устоять на ногах, подаркам и милостям, которых я был удостоен, не было счета. Царь, исполняя свой зарок, не прекращал молитвы, но велел вельможам с музыкой встречать [молодых]: «Не сегодня завтра, сказал он, они прибудут сюда».

Хосро обрадовался и молвил следующее: «Этой ночью мы попируем и отдохнем, а слуги пусть уложат вещи и снаряжение, для Кетеван пусть приготовят паланкин; как рассветет, отправимся им навстречу». В ту ночь мы пировали. Раньше обычного приказал Хосро убрать столы и молвил: «Как рассветет, вещи выносите в поле, все, что надо забрать с собой, держите наготове; когда я проснусь, чтобы паланкин был подан». С тем и улегся он почивать. Рано утром Хосро вышел. Все его повеления были выполнены. Это было ему приятно, и он похвалил паланкин Кетеван. Сам пошел за ней. Она не украсила себя драгоценностями и не надела на голову венец. Была облачена в лиловое [платье] и волосы покрыла белой накидкой. Вывел Хосро Кетеван, и за ней вышел бесчисленный сонм светил. Для Кетеван воздвигли изумрудный престол на слоне и над ним — балдахин из цельного рубина. В паланкин посадил ее сам Хосро. Прислужниц всех усадил на отменных коней в драгоценной сбруе. Сам Хосро оседлал своего пегого коня. Вслед за ним и мы сели на коней, и все тамошние вельможи. Так громко заиграли трубы, что их звук достигал небес. Выступили мы из города, растянулись в поле, начали испытывать лошадей, играть в мяч, пускать стрелы, играть, гоняться за птицами. Шли мы со смехом и шутками, как подобает победителям, возвысившимся над врагами и готовящимся к свадьбе. Царило большое веселье, и путешествие наше было приятным.