Русуданиани

Долго глядел на это Каис, призвал старого визиря и сказал: «Визирь, печаль гнетет меня, и не знаю, как мне поступить». Отвечал визирь: «Почему говоришь такое, сын моего патрона! Не дай тебе бог никаких забот, пребывай вечно в веселье! Что тебя тяготит? Все наше царство покорно тебе, а также многие страны; свита, и придворные, и все богатства, и великолепие — какие видишь — твои. Старый отец и все вельможи его, чтоб потешить тебя, играют в мяч. Что же узрел ты такого, чтобы печалиться?»

Отвечал Каис визирю: «Я оттого и печалюсь, что все придворные и вельможи играют в мяч, а мне мой отец не велел с ними играть. Значит, он не считает меня достойным сыном и недоволен мной!» Увещевал визирь царевича: «Не говори так! Кроме тебя, у царя никого нет, а такого сына, как ты, не имеет ни один государь на свете. Не потому царь поступил так. Просто ты еще молод, и твой батюшка пока не уверен в тебе, боится, как бы не упала под тобой лошадь или кто-либо другой не задавил тебя конем, и потому не приглашает тебя играть». Но Каис твердил свое: «Пусть разрешит мне играть, если признает меня и считает своим сыном!»

Подошел визирь к Караману и обратился к нему: «Почему ты рассердил Каиса, почему не пригласил его играть в мяч?» Удивился царь и ответил: «Он еще юн, боюсь, как бы не принес себе вреда». Визирь молвил: «Этого больше не говори, твой сын очень обижен и, кроме игры в мяч, ни о чем слышать не хочет». Тогда царь повелел принести мяч и чоган и пригласил Каиса поиграть.

Здесь первая игра Каиса в мяч

Обрадовался Каис, взял чоган и вступил в игру. Узнав, что Каис играет в мяч, вышла царица-матушка, а за нею все горожане, мужчины и женщины, так что никто не остался дома, и стали смотреть на Каиса. Каждый дивился сноровке и ловкости царевича. Изумился и царь и только молил бога, чтобы остался Каис невредимым. Каждый говорил: «Он послан нам богом! Кто и когда видел подобного ему сына адамова, еще никто не знает о его рождении, а он уже столь искусен в играх!»

Затем поставили на столб золотую чашу, и царевич начал стрелять по ней. Сколько бы раз ни выстрелил — ни разу не промахнулся. Этому еще больше дивились горожане и хором восхваляли его и молили господа о его долголетии. В тот день Каис сбил двенадцать золотых чаш. Затем все отправились в покои царицы, и начался такой пир, приятнее которого око человеческое нигде и никогда увидеть не могло. После пира насладились они в ту ночь отдыхом.

Наутро царь сказал: «Сын мой Каис, ты еще не видел охоты, знаю, она тебе понравится; если желаешь, поедем и поохотимся, охота — добрая утеха». Каис обрадовался, ибо ничего для него не было приятнее этого предложения, и отвечал царю: «Это будет большая милость для меня». Но тут заплакала царица: «Вот уже седьмой год, как у меня есть сын Каис, а я и двух раз не видела его. Для чего мне моя жизнь! Вы теперь уедете, и я долго его не увижу».

Каис сказал матери: «Матушка, что это значит?! Зачем тебе такой сын, который не отличится на охоте или в походе? Неужто мне все время сидеть дома? Не плачь, я не могу не пойти и скоро вернусь».

Что могла поделать царица! Караман приказал вывезти в поле охотничье снаряжение. Рано утром прибыли воины на добрых скакунах и с таким оружием, что человек ничего лучше увидеть не мог. Чтобы приглянуться Каису, они особенно нарядились.

Царь с царевичем выехали ранним утром, заиграли трубы, загремели барабаны, помянули они господа и отправились на охоту. Прибыли в заповедные угодья и стали охотиться. Один Каисар убил больше, чем вся свита. Царь смотрел на сына и следил за тем, как он стреляет, и сам уже не мог стрелять и не мог оторвать от него глаз.

Поохотясь три дня, вернулись они домой, и убитую Каисаром дичь сложили горой на площади. Дивились все горожане и восхваляли царевича. Затем вошли они в царские чертоги и устроили пир, какого никогда не устраивали, и царь щедро одарил каждого.

Однажды царь призвал к себе старого визиря и сказал ему: «Мой [верный] визирь! Такого сына, какого мне даровал господь, не было ни у одного смертного. Разве я достоин такой милости? Боюсь потерять его». Отвечал ему визирь: «Зачем говоришь такое, царь! Столько времени страдал ты без наследника, и теперь в возмещение мук послал господь тебе славного сына. Благодари господа и неустанно восхваляй его за такую милость!»

Приятны были речи визиря царю, и повелел он: «Разошли повсюду грамоты, чтобы прибыла наша свита, поеду в заповедные угодья, пусть Каисар насытит свое сердце охотой».