Рутея

Сторож-пограничник пропустил нас. Cо мной прошли Майа, Ильяс — средних лет коренастый метис, Рэд и Леонид. Последнего я не стал посвещать в цели миссии, хотя он догадался и сам.

По дороге от пограничного посёлка я осторожно спросил его про Рину. Оказалось, что она как будто испарилась и больше не появлалась. Возможно, она смирилась с тем, что нас перевербовали, возможно — залегла на дно и собралась всплыть в самый последний момент. Меня это насторожило.

— Нет, ребята, я туда не поеду, — ответил он на моё предложение отправиться в Заповедник. — Это, конечно, очень круто, но у меня теперь гигантские творческие перспективы и куча дел на родине. Не хочу помереть где-нибудь в тысяче километров от людей, чтобы археологи мрисса достали мою мумию из болота через тысячу лет.

— У меня одна просьба к тебе.

И я попросил его навестить мою маму и оставшихся родственников, чтобы сообщить о том, что я жив, что у меня есть сын, и что я занимаюсь теперь вещами государственной важности. Было рискованно, что он разболтает что-то лишнее, но я осведомился у Адамаса (всё никак не мог привыкнуть и назвать его отцом), чтобы тот позаботился об этом…

Я угадал по поводу проводника — действительно, я уже был знаком с ним. Амамг-Са вышел из шалаша и приветсвенно поднял руки над головой, опустив сначала левую, затем правую.

— Это знак особого почтения, — подсказала мне Майа.

— Приветствую вас, — проскрипел переводчик в ухе. — Я помню тебя, Стоян. Ты был добр ко мне, и был невольник, как я. Благодаря тебе меня отпустили.

Выглядел путешественник куда лучше и здоровее, чем тогда, в грязном бункере. На шее у него висело что-то, что я сначала принял за амулет, но чуть позже понял, что это переводчик, аналогичный нашему, только для мрисса.

— Не совсем благодаря мне, — ответил я. — Благодаря тому, что кое-кто уничтожил почти весь синдикат. А моё настоящее имя — Антон.

— Мне помогли выбраться и добраться сюда. Теперь я познал свою цель-предназначение. Я думал, это Дальноморск, а это вы. Я должен был прийти сюда, чтобы проводить вас обратно в Страну.

Слово «мрисса» переводчик перевёл как «Страна». Осталось за кадром моего понимания — то ли мысль о том, что Амамгу нужно проводить нас, внушил кто-то из Сеяных, то ли с ним просто поговорили и предложили отправиться в обратный путь, то ли он сам это осознал. Мы погрузились в болотоход-амфибию и выехали из деревни. Управление было интеллекутальное, хотя нас предупредили, что электроника в Заповеднике может отказать, и придётся вести вручную. Двинулись через лес, вдоль ручья, берущего истоки в пограничных горах. Амамг сидел на заднем сиденьи рядом с Рэдом в специальном комбинезоне.

— Тебя же изгнали? У тебя не будет проблем? — спросил его Рэд.

Парень, похоже, дико волновался, впервые в жизни видя зеленокожих так близко.

— Я попросил себя быть изгнанным.

Нам предстояло ехать вместе два дня до границы, долгие шесть дней до столичной территории, и неизвестно сколько плутать по окрестностям. Насколько это будет напоминать поиски иголки в стоге сена — предстояло разбираться по ходу пьесы.

По дороге мы немного разговорились с Майей и Ильясом. Обоим было в районе шестидесяти, хоть и выглядили моложе. Ильяс родился в Югроси и в чём-то казался мне похожим на меня. Плотно изучал мрисса и понимал кое-что без переводчика. Учитывая сложную генеологию Сеяных, я догадывался, что он также приходится внебрачным родственником кому-то из организаторов экспедиции. Он сильно прихрамывал на левую ногу, и мне стало понятным, почему его одного туда не пустили бы. Когда я его спросил, какую роль он занимал в конфликте, он переменился в лице и предложил поменять тему. Мне тоже это перестало быть интересным. Совсем не захотелось узнать, что ближайшие дни предстоит делить хлеб с человеком, против которого воевал в юности.

Мы высадили Леонида рядом с трактом, проехали через деревушки староверов и доехали до гор ближе к вечеру. Заночевали в среднегорье на границе, найдя подходящую высокогорную речушку, чтобы наш проводник мог нормально освежить кожу. Достали походный синтезатор пищи, устроили небольшой пикник. Рэд о чём-то оживлённо болтал с Амамгом, но его переводчик переводил на амирланский. Двойной перевод получался ужасным, и я попросту перестал слушать и отключил переводчик.

— Это последний раз, когда я нахожусь на родине, — проговорил я.

— Перед походом? — спросила Майа.

— Да, перед ним.

— Не волнуйся.

Я смотрел на равнины, теряющиеся в закатных облаках, а на душе была лёгкая грусть, смешанная с радостью от того, что я так близок к цели.

* * *

Границу мы пересекли ещё до рассвета. Нам пришлось подняться до уровня вечной мерзлоты, на высоту в четыре тысячи метров. Дул пронизывающий ветер, температура была чуть выше нуля, почти не виднелось растительности. И вместе с тем этот горный перевал был одной из самых низкогорных точек на всём протяжении границы с Заповедником.

— Как ты пробрался через перевал?

— Я чуть не умер здесь, — коротко ответил Амамг-Са. — Но я верил тогда в свой путь. И этим путём много веков назад шли многие из наших предков.