Рутина

Мы погуляли по городу, и вечером был странный концерт в клубе «Крыша моря» на самом берегу. Последний в туре. По России мы ездили вчетвером, Феликс ставил музыку и делал эффекты, Дашу я привлек помогать продавать книги, вести бухгалтерию, считать людей на входе, если организаторы концертов были подозрительными типами. Все прошло хорошо, я был рад, что она была со мной все путешествие, даже побывала в Кемерове, познакомилась с отцом, бабушкой, дедом, сестрой, моими друзьями Мишей и Тимофеем. В Украину уже Феликс не поехал, у него были запланированы свои концерты с RSAC. Вот они мы – как семья в конце длинного путешествия, а Костя как наш престарелый сынок, пьяноватый, потирал красные глаза.

– Ты чего, песку словил?

– Когда я вернусь, оставлю у Амалии зубную щетку, – ответил он.

То ли благодаря успеху нового альбома, то ли по независимым от творчества внутренним переменам, но Костя вернул и несколько месяцев удерживал свою женщину рядом. Хоть она по-прежнему его не любила, но пока и не бросала. В каждом городе ему делали комплименты по поводу новых куплетов, и я даже слегка ревновал. Моя же работа была недооценена – а ведь я придумал все припевы, и продюсировал, и притащил Феликса, случайно нащупав огромный талант. Такая мелочная обида иногда всплывала и покалывала эго.

– Если щетка у нее в стакане – баба твоя.

Люди сидели на пледах и стояли перед сценой, было видно и слышно море.

– Если устанете от репа, не стесняйтесь. Думаю, сегодня самое время утопиться! – сказал кто-то из нас в микрофон.

Мы с Дашей остались в Одессе на несколько дней. Я пытался писать рассказы, мы много гуляли и вслух мечтали о том, как переедем сюда жить. Розовое планирование всегда хорошо давалось мне, так мозг отдыхал. Я встретился даже с одесским поэтом, он провел нам экскурсию и дал несколько советов. Прикидывал, что начну издавать книги здесь и со временем, может, открою книжный. У меня много читателей в Украине, почему нет. Сделать филиал издательства, собрать предзаказ, печатать и рассылать книги. Тихо пожить так, на трезвом, пока буду писать роман.

Один раз только поругались, когда Даша долго выбирала подарок для своей бабушки, а мне хотелось скорее на пляж: смотреть на закат и пить сидр.

– Не понимаю я этих лицемерных и бесполезных подарков, – сказал я.

Даша замерла в обиде, как будто я влепил ей с размаху по лицу. Как-то вспыхнула от обиды.

– Нельзя так говорить! – ответила она и пошла куда-то по улице, не оборачиваясь.

Я шел в двух метрах позади. Пытался ухватиться за Дашу, развернуть ее к себе.

– Прости, я не специально!

Неосознанно злился на ее бабушку. Даше нужно было во что бы то ни стало показать ей диплом о высшем образовании, и я дал деньги на эту бесполезную обоссанную бумагу. Никогда до этого я не давал взяток.

– Институт хорош, только когда его бросаешь! – говорил я Даше.

Она была вроде бы согласна, но тем не менее взяла у меня деньги и купила диплом. А потом мне начало казаться, что это тонкая манипуляция – заставлять меня предавать себя ради бабы, предавать идеи. Она оплатила диплом у препода, который потом и выставил оценку. Наверное, это для меня и было семейным лицемерием. Мой дед тоже не раз ворчал по поводу того, что у меня нет высшего образования, но мне и в голову не приходило брать на душу такие крупные грехи, чтобы приласкать его яйца.

Но опять-таки ради жены – пожалуйста, предал страну и продал душу.

Вечер был не очень, ругались, на море с сидром в итоге я просидел один. Перед сном, конечно, помирились. Возвращались в Петербург на поезде через Москву. Несколько месяцев мы уже снимали комнату в коммуналке у Валеры Айрапетяна, вне тура я работал фотографом в клубе «Мод», Даша была в перманентном поиске себя, пыталась понять, пригоден ли Петербург для жизни.

День мы собирались провести на пересадке в Москве у Кости, а потом возвращаться к мелким делам и решать, по карману ли мне действительно переезд из СПб в Одессу. Еще был вариант провести зиму в Волгограде, где я бы написал роман и альбом, а к весне вернуться в столицы с новыми силами.

Я лежал на верхней полке в плацкарте с книгой.

Показали паспорта, пересекли границу. У Даши появился вайфай. Увидел через проход, что она обнаружила что-то страшное в своем айфоне. Она протянула руку через проход, подергала пальцами, чтобы я срочно взял ее. Я взялся за кисть, отложил книгу – это была «Американская пустыня», про воскресшего современного человека. Идея у книги была интересная, хорошее начало, но с середины все покатилось в кювет.

Даша смотрела мне в глаза несколько секунд.

– Что случилось?

Она протянула айфон. Я прочитал пост в фейсбуке у писателя и филолога Андрея Аствацатурова, моего старого товарища. Мне пришлось перечитать пост несколько раз, чтобы разобраться, что к чему.

– Блять. Неужели я и о своей смерти узнаю от Аствацо?

Марат умер.