Рутинер

На сердце было неспокойно, но спорить не стал.

Все будет хорошо. А как иначе?

Дожидаясь возвращения Марты, об осторожности мы не забывали. Костер не разводили, говорили вполголоса, лошадей завели за деревья, да и сами на полянке оставаться не стали, перебрались на берег ручья, расположились там на камнях. Несколько раз в сторону монастыря по лесной тропе кто-то проезжал; мы слышали голоса и скрип упряжи, но на патрулирование местности егерями это нисколько не походило, скорее уж пытались обойти пикеты паломники.

Несмотря на своевременное исцеление, вчерашнее ранение даром для меня не прошло, бок ломило, и на солнцепеке вновь разболелась голова, пришлось перебраться в тень и опустить в ледяную воду ступни, тогда сделалось легче. Микаэль и Уве последовали моему примеру, правда, долго так просидеть ни у кого не получалось, от холода очень быстро начинало сводить пальцы и ломить кости.

Разговор увял сам собой, школяр принялся листать учебник, бретер начал вырезать из деревяшки какую-то безделицу, а я прикрыл глаза и погрузился в легкую медитацию, позволив сознанию раствориться в незримой стихии. Пели птицы, легонько журчала меж камней вода, легкий ветерок отгонял комаров, а редких слепней куда больше привлекали лошади, нас они не донимали.

Как вскоре понял, особого вреда излишнее усердие Марты не нанесло, бо́льшую часть нежелательных последствий удалось устранить еще в мыльне, так что сейчас я управлял малыми потоками силы, добиваясь идеальной стабильности эфирного тела, пусть и понимал всю тщетность этих своих попыток превозмочь последствия давнишней травмы. Еще — слушал незримую стихию на случай, если кто-то решится пройтись по округе поисковыми чарами, но все было спокойно.

Ставить Уве защитный контур вокруг лагеря я запретил строго-настрого, поскольку подобного рода охранные заклинания, даже сплетенные самым искусным образом, создавали определенный магический фон и только привлекли бы к нам нежелательное внимание любого оказавшегося поблизости колдуна.

— Как думаешь, мощи и вправду могли впитать в себя святость? — спросил Микаэль, когда солнце миновало зенит.

Я неспешно выпутался из умиротворяющего транса, зачерпнул пригоршню воды и умылся, только после этого пожал плечами:

— Никогда прежде о таком не слышал.

— Либо так, либо святость испарилась сама собой, — заметил маэстро Салазар и фыркнул. — Во что я нисколько не верю. Сами по себе только мухи родятся.

— Надо узнать, когда точно монастырь перестал принимать паломников и когда сюда привезли мощи святого Рафаэля, — подключился к разговору Уве. — Тогда будем знать наверняка. И для этого необязательно пробираться через пикеты!

Микаэль усмехнулся в усы, я покачал головой:

— Уве, по всем признакам здесь происходит нечто экстраординарное. И для начала надо установить, что именно. Из этого и будем исходить.

— Сдается мне, вам просто не хочется ехать в Ренмель, магистр. Вот и хватаетесь за любую причину задержаться в пути.

Маэстро Салазар при этих словах негромко рассмеялся:

— Пацан раскусил тебя, Филипп.

Я лишь поморщился. Отчасти Уве был прав, но лишь отчасти. Я не боялся возвращения в столицу и не оттягивал его ни осознанно, ни бессознательно, дело было исключительно в том, что вернуться хотелось если не триумфатором, то и не жалким просителем, а пока выпавший расклад ничего хорошего не сулил.

Святые небеса! Да Гепард меня без соли и перца скушает, если только косо взглянуть на него вздумаю, про официальные обвинения уже и не говорю!

Где-то неподалеку запорхали над деревьями и заголосили птицы. Микаэль осторожно вытянул из ножен шпагу, Уве легонько махнул волшебной палочкой, а я вооружился одним из пистолей, но тревога оказалась напрасной: из кустов выскользнула Марта.

— Если бы не эти мерзкие пичуги, точно бы к вам подобралась, — досадливо поморщилась та, взяла мех и с видимым удовольствием сделала несколько долгих глотков вина. Алая струйка стекла из уголка рта на шею, ведьма поспешно смахнула ее ладонью и пояснила: — Ручей впадает в болото, не рискнула пить из него воду.

— Болото? Через него получится перебраться? — забеспокоился я.

— Можно переправиться через протоку, и тогда выйдем прямо к монастырю в обход всех пикетов. Только идти надо в сумерках. Не уверена, что днем сумею долго удерживать морок, поле там просматривается со всех сторон.

— А как же патрули? — забеспокоился Уве. — Что, если наткнетесь на патруль?

— Ничего они не заметят, — улыбнулась Марта. — Твое плетение чудо как хорошо!

— Это не мое плетение, — проворчал школяр и передернул плечами с несомненной обеспокоенностью. — Не нравится мне все это, магистр! Не стоит лезть в церковные дела!

— Это такие же церковные дела, Уве, как и дела Вселенской комиссии, — парировал я и раздраженно махнул рукой. — Все, баста! Дискуссия закрыта!

Школяр надулся, будто мышь на крупу, но далее взывать к моему благоразумию не стал. В результате оставили его в лагере стеречь лошадей. Уве немного повозмущался, но больше для виду; идти к монастырю ему откровенно не хотелось.