Рутинер

Все так же галереями мы двинулись вдоль широкого проспекта, в который тут и там, будто притоки в реку, вливались боковые улочки, и еще издали увидели, что на площади Святого Марка прямо перед одноименной церковью высятся цветастые шатры бродячего цирка. По традиции, они были взяты в кольцо фургонов с дощатыми бортами и матерчатыми тентами; между некоторыми из них оставались свободные проходы, но никто туда не заходил. Время для представления было неурочное, разве что приставали к прохожим предсказатели будущего, хироманты и прочие ясновидящие. Да еще сидели в тени какие-то хмурые парни — не иначе, охранники или борцы.

— Нашли место! — раздраженно фыркнул Микаэль и с презрением выдал: — Гастролеры!

— Всякий зарабатывает как может, — вступился я за циркачей. — Как говорили древние: хлеба и зрелищ!

— О, только не надо цитировать язычников! — отмахнулся бретер.

Мы вышли на зажатую фасадами домов площадь, на дальнем краю которой высилась облицованная белым мрамором церковь, и уже двинулись мимо фургонов к повороту на Староимперский тракт, когда сзади вдруг послышалось:

— Сеньор обер-фейерверкер! Филипп!

Я резко обернулся и раскинул руки в непритворном удивлении:

— Ганс! Сеньор фейерверкер! Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим!

И точно — нас быстрым шагом нагонял мой сослуживец по роте Сизых псов. Долговязый и все такой же костлявый, с вытянутым и не слишком привлекательным, но при этом отнюдь не отталкивающим лицом. Короткие бриджи едва доходили ему до середины икры и оставляли открытыми желтые и зеленые гольфы, таких же расцветок были широкие вертикальные полосы на рубахе с пышными рукавами, а стачанные из мягкой замши туфли сверкали на солнце надраенными застежками. На груди фейерверкера поблескивал серебряный медальон роты Сизых псов, голову покрывала простая соломенная шляпа.

Мы обнялись и похлопали друг друга по спине, затем Ганс поздоровался и с Микаэлем, которого знал по Лаваре.

— Совсем не изменился, Филипп! — сказал мой бывший заместитель и провел пальцами по своей щеке. — Только шрамов прибавилось.

Расчертившие мою скулу ниточки белых рубцов в обычной ситуации были едва заметны и бросались в глаза только на ярком свету, так что оставалось лишь усмехнуться в ответ:

— Шрамы украшают мужчин!

— Но не их избыток, — улыбнулся Рикель, приметил служебный перстень на моем пальце и присвистнул. — Милость небесная, ты все же добился своего! И как тебе в магистрах-расследующих? Сказать начистоту, всегда считал твоим призванием резать глотки!

В последнюю нашу встречу я еще пребывал в чине магистра-исполняющего, поэтому только руками развел:

— Расту над собой, как видишь! Ты сам какими судьбами в столице?

— Ганс? — послышался вдруг незнакомый голос.

Я оглянулся и увидел невысокого полноватого сеньора с небрежно повязанным на шее платком, который, в отличие от моего бывшего сослуживца, магическим жезлом и артиллерийским стилетом не ограничился и нацепил на оружейный ремень еще и ножны с короткой шпагой.

— Сеньор обер-фейерверкер! — обратился к нему Ганс Рикель. — Позвольте представить вашего предшественника — Филиппа вон Черена!

Нынешний командир орудийной батареи Сизых псов протянул руку и радушно улыбнулся:

— Премного наслышан. В Лаваре и в самом деле пришлось так лихо, как рассказывает Ганс?

— Хуже, — уверенно сказал я, подумал и добавил: — Много хуже.

Обер-фейерверкер посмотрел на заместителя и предупредил:

— Думаю, нет нужды напоминать, что приказ может прийти в любой момент и на сборы будет только несколько часов?

Ганс кивнул:

— Разумеется, сеньор. Не в моих привычках забывать о дисциплине.

Стало любопытно, с кем ведет переговоры о найме полковник Сизых псов; я не удержался и предположил:

— Отбываете в Острих?

Но догадка не подтвердилась, Ганс взглянул на командира батареи и покачал головой:

— Нет, Филипп. Легенбург что-то не поделил с орденом Святой звезды. — Он усмехнулся. — Только не спрашивай, кто из них собирается нас нанять. Сами еще не знаем.

Обер-фейерверкер откланялся и отошел, а Рикель с интересом уставился на меня:

— Какие планы, Филипп?

— А как думаешь? — ухмыльнулся маэстро Салазар. — Вы же тут квартируете где-то рядом, так? Значит, уже успел обойти все окрестные заведения и выбрать лучшее. Только учти, что Филиппу приспичило попить монастырского пива!

Ганс наставил на него указательный палец:

— Мик, твоя проницательность не знает границ. Идемте, сеньоры!

Ни одна из пивных на площади Святого Марка фейерверкера не привлекла, он повел нас к набережной, а примерно на полпути повернул от монастыря в застроенный теснившимися друг к другу домами квартал. Пришлось подниматься на небольшой холм, но забирались туда не зря: в стороне от оживленных улиц обнаружилась уютная таверна, веранда которой нависала над обрывистым склоном. Дальше раскидывалось море черепичных крыш, за ним серебрились воды Рейга, а сбоку высился храм монастыря, но главным достоинством заведения был отнюдь не великолепный вид, а дувший с реки ветер.