Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Конкретные потребности российской пехоты и производственные мощности России определили выбор новых технологий вооружения и порядок принятия на вооружение новых систем оружия. Из-за многочисленности пехоты, состоявшей почти полностью из бывших крестьян, и географической рассредоточенности русской армии табельное оружие пехотинца должно было обладать двумя важными качествами: прочностью и удобством обслуживания. Неоднократно в военных печатных источниках при оценке достоинств и недостатков той или иной системы эти качества превалировали над баллистическими характеристиками, такими как скорость пули, дальность и точность стрельбы. Недостатки производственных мощностей страны продиктовали третью важную особенность: простоту производства. В своем докладе 1862 года Милютин признал наличие этой проблемы:

Между тем за границею, в последние годы, усовершенствования артиллерийской техники развивались так быстро и в столь разнообразных видах, что, при значительном составе нашей армии, нам трудно было остановиться на одной какой-либо системе, а при ограниченности у нас технических заведений и недостаточном развитии их – надлежало в принятии нововведений действовать с крайнею осторожностью.

Вот одна из причин, по которым, несмотря на самые действительные меры, принимаемые главным артиллерийским начальством, несмотря на усердные труды и знания дела наших ученых артиллеристов, мы должны и теперь откровенно признаться, что в материальном состоянии артиллерии и в вооружении войск мы отстали от других европейских государств [Милютин 1902: 135–136][220].

На начальных этапах перевооружения Россия заимствовала инновационные разработки в области оружия – например, нарезку канала ствола, изменение механизма замка, заряжание с казны, – а также принципиальную конструкцию системы из-за рубежа. Так что пехотная винтовка 1857 года, ударный затвор Терри-Нормана, игольчатый затвор Карле и казнозарядная винтовка Крнки под металлические патроны были, по существу, иностранными разработками. На этой стадии Россия предпринимала упорные попытки создать собственные переделки старого оружия, вместо того чтобы закупать оружие за границей. Но общая отсталость страны, особенно в техническом проектировании и машиностроении, на что особо указывал Милютин, затруднила процесс обновления в 1860-х годах; она же объясняет тщательность и осторожность специалистов по стрелковому оружию при выборе новых систем. Что еще хуже, этот этап перевооружения совпал с периодом административной нестабильности на государственных оружейных заводах. Следовательно, создание цехов, необходимых для переделки старого оружия, оказалось дорогостоящим и трудоемким делом. Но не успевали оружейные заводы подготовиться к выпуску какого-либо переоборудованного образца, как появлялась улучшенная модель. Переделка была лишь временным решением – необходимо было разработать и поставить в войска новые системы, обеспечивающие скорострельность. Как с иронией утверждал редактор «Оружейного сборника», нехватка квалифицированных механиков в России оставляет единственный путь для того, чтобы ускорить переделку винтовок, – принять простую систему с использованием металлических патронов. Наиболее рациональным казалось воспользоваться опытом, уже накопленным в зарубежных странах, то есть признать свою отсталость и отправить военных агентов за границу. Решение о том, куда направить агентов, было принято с учетом конструктивных и производственных соображений. Один артиллерийский офицер в разгар лихорадки перевооружения писал:

К тому же следует принять в соображение, что одна Америка со множеством своих новейших оружейных и патронных заводов и с улучшенными на них машинами, могла облегчить те постоянные переделки и усовершенствования, которые на каждом шагу должны были встретиться при изыскании образца и патронов к нему опытным путем [Экстен 1870: 152][221].