Рыбки всегда плавают вправо

Зал гудел. На каменных лавках без спинок, расходящихся концентрическими кругами от центра зала к краям, сидело множество непрерывно говорящих людей. Прямо посередине помещения возвышалась непонятная волнообразная серая скульптура: широкая снизу и становящаяся всё более тонкой к верхушке.

– Что это такое? – с удивлением произнёс мальчик, морщась от резких звуков вокруг и прикрывая уши ладонями.

– Язык, конечно! Не узнаёте? – усмехнулся старичок, и его узкие глазки стали ещё уже, растянувшись в улыбке, – это же Зал Высказываний. Сюда мы все приходим, чтобы высказаться. Если будешь, запершись в номере, разговаривать сам с собой, то тебя точно сочтут сумасшедшим. Но здесь так много людей, что можно об этом не беспокоиться! Знаешь, сколько мудрых высказываний родилось здесь?

– И кто же их слушает? В таком-то шуме! – Клос едва расслышал самого себя.

– Никто, конечно! Мы же приходим сюда высказываться, а не слушать кого-то. Сам понимаешь, какая непростая ситуация сложилась: нынче желающих высказаться гораздо больше желающих слушать.

Они присели на краешек каменной лавки, и мальчик огляделся. Кто-то декламировал стихи, пара человек пели. Но большинство жаловались или яростно высказывали свои мысли, глядя прямо перед собой и размахивая руками. От напряжения и злости вены на шеях особенно усидчивых ораторов вздувались, а глаза выпучивались.

– Помню, около сотни лет назад у нас был Зал Желающих Выслушать, – присоединилась к их диалогу соседка по скамейке, старушка в аккуратном платке на голове, с большим крючковатым носом, – так вот, в нем все просто сидели и молчали – невыносимая скука! Зал закрыли, теперь там столовая, она-то уж точно никогда не будет пустовать! Зато здесь, э-ге-гей, говори сам с собой сколько влезет! Например, у тебя очень большой нос!

Клос потрогал свой нос – он был совершенно обычным. А вот у говорившей, наоборот, очень большим и загнутым вниз.

– А ещё ты толстый! – расхохотался какой-то тучный мужчина на лавке.

– Ну? Видишь, как это работает?

Мальчик едва уловил смысл их слов, растворяющихся во всеобщем гвалте. Почти все места в зале были заняты, многие бродили прямо между рядов и, глядя прямо перед собой, орали что было мочи.

– Вот идиоты, – пробормотал Клос и, не услышав самого себя, стал произносить каждое последующее слово всё более громко, незаметно перейдя на крик. – Ну как так можно? Торчать здесь день-деньской и болтать без умолку, не делая ничего полезного? Придумать ничего оригинального не могут, ничем особенным не занимаются, работать тоже не хотят, а вот застрять здесь и болтать – хотят! И менять ничего даже не думают! Болтливые истуканы!

Клос замолчал и прислушался к своим ощущениям. Стало и вправду легче. Окружающие перестали раздражать, наоборот, показались очень милыми общительными людьми. Каменный неподвижный язык в центре зала показался очень подходящей композицией, резонирующей со всеобщим гвалтом.

– Работает, – негромко произнёс мальчик, – зал ра-бо-та-ет! – что было сил прокричал он, вытянувшись в полный рост, и зашагал прочь. Старичок, приведший его сюда, даже не посмотрел в его сторону. Он уже вовсю голосил, уставившись в пол и выливая в пустоту свои проблемы и чаяния.

Через несколько минут Клос вошёл в собственный номер. В голове шумело. Он устало поприветствовал Лаки с Бароном, доложил в миски последние запасы корма из лодки и, повалившись на кровать, мгновенно уснул.

– Ещё чаю?

Мальчик глубоко втянул ноздрями запах чистой скатерти, поднял голову и распахнул глаза.

– Да, пожалуйста, с удовольствием! – Клос ловким движением выхватил у Гетти из рук свежевымытую чашку и тут же кинул в неё два кубика сахара, которые предназначались для изобретателя. – Спасибо большое!

Он по-хозяйски повернул краник самовара, и воздух наполнился ароматом чёрного чая. Потом из стопки блюдец мальчик выхватил самое нижнее, отчего все остальные со звоном повалились на скатерть, и вальяжно откинулся на спинку, положив ноги на белоснежную скатерть и покачиваясь на задних ножках стула. Гетти принялся собирать блюдца, а Человечек пожал плечами и отправил в чашку изобретателя следующие два кубика.

– Почему здесь всё повторяется, мсье Ле-Грант? – Клос налил чай в блюдце и двумя руками, чтобы не обжечься, поднёс его к губам.

– Всё повторяется не только здесь, молодой человек. Тут нет ничего удивительного.

– Вы ненастоящий, вы знаете об этом? – Клос усмехнулся и вновь отхлебнул из блюдца, нарочито громко хлюпая.

– А вы – настоящий? – прищурился Человечек и тоже отхлебнул из маленькой чашечки, оттопырив крошечный мизинчик.

Клос посмотрел на свои руки и ноги под столом. Провёл рукой по коже.

– Во всяком случае себя я чувствую, – уже менее уверенно ответил Клос. Его стул снова опустился на все четыре ножки.

– Ну, тогда и я себя чувствую, – удовлетворённо ответил мсье Ле-Грант. Теперь пришла его очередь принять расслабленную позу.