Рынок удобных животных

Однажды, примерно через шесть лет совместной жизни, мой кот, оппортунист и чревоугодник, показал мне другого себя: когда я отравилась лапшой в одном из московских кафе, он лежал со мной рядом восемнадцать часов подряд. Я не могла встать с кровати, а он не издал ни звука, не просил еды и не ходил в туалет. Этот случай убедил меня в том, что в умвельте моего кота есть специфическая сетка непостижимых для меня индикаторов, которые сообщают моему компаньону, что тело его «ущербной богини» временно не способно выполнять свои функции, а значит, будить меня, как в другие дни, бессмысленно. С тех пор я стала внимательнее к его поведению и поняла, что мой кот ненавидит не сами поездки, а замкнутое пространство переноски – стоит открыть крышку, и беспокойство проходит: как любой хищник, запертый в клетке, он стремится на волю, даже если свобода за пределами сумки, но в границах автомобиля условна. В такие моменты, идя на поводу субъективных импульсов, питомцы демонстрируют свою связь с природой, напоминая нам о ценности автономии для диких животных.

Переключая внимание с трогательного лица на необычное поведение и используя воображение для его интерпретации, мы возвращаем нашему компаньону статус нечеловеческого субъекта. Такое отношение поощряет людей уважать личные границы животных и ценить недоступные человеку компетенции. Почему это важно? Я предпочитаю думать о кошках и собаках как о новом типе индивидуальных тотемов, которые делят с нами среду обитания, как леопарды с племенем талленси465. Помимо того что на питомцев распространяются наши пищевые запреты, они показывают нам пути адаптации к среде – жизни в одиночку. Именно животные-компаньоны могут научить нас заботиться о себе, ценить жизнь и наслаждаться ею, пока мы не найдем подходящие каждому из нас формы взаимодействия с людьми. Признание субъективности питомцев позволит людям увидеть в них носителей утраченного знания, которое сегодня так важно восстановить. О том, что мы отчаянно нуждаемся в помощи тех, кто никогда не жертвует сном ради работы, говорят реакции сотен тысяч людей на «антитрудовой» контент в аккаунтах трогательных селебрити-животных. Например, на странице померанского шпица Мудзи и экзота Мурамару466 видео о том, как кот мешает своему человеку прикоснуться к клавиатуре ноутбука или смартфону, царапая, отталкивая или обнимая его руку, собирают в десять раз больше лайков, чем другие публикации467. В этом проявляется агентский потенциал тотемов, живущих рядом с нами, даже если реальные мотивы их действий никак не связаны с намерением избавить нас от лишней работы и ослабить интернет-зависимость.

В каких ситуациях мы начинаем воспринимать удобных животных как наставников? Я предлагаю рассмотреть два примера, которые помогут понять, что их субъектность может проявиться даже в рамках форматов взаимодействия, ориентированных на прибыль. Речь снова пойдет о кошках – сотрудниках токийских котокафе и неизвестных котиках с YouTube, послуживших коллективным прототипом поведенческого профиля Трико, персонажа игры «Последний хранитель». В контексте разговора о животных-неототемах оба формата – контактного кафе и компьютерной игры – интересуют меня как опыт регулярного и относительно продолжительного взаимодействия с животными в рамках среды, организованной по правилам, которые гость или игрок не могут изменить самостоятельно.

Котокафе как пространство эмпатического непонимания

В эссе «Котокафе, аффективный труд и бум оздоровительных практик в Японии» Лоррейн Плурд отметила важное отличие в поведении новичков и регулярных посетителей токийских котокафе. В то время как первые заинтересованы в немедленном тактильном контакте с животными и потому ходят за ними следом, пытаясь привлечь внимание игрушками, вторые предпочитают откладывать удовольствие активного прикосновения и уступают кошкам возможность инициировать взаимодействие тогда, когда они будут к нему готовы468. Занимая такую позицию, опытные клиенты котокафе дают животным время привыкнуть к ним и продемонстрировать свои предпочтения. Николь Щукин подчеркивает, что добровольное согласие кошек вступить в контакт с человеком повышает ценность взаимодействия с ними для людей469. Возможно, в этом стремлении завоевать симпатию животного, стать его выбором проявляется тоска по искренности.