Рысюхин, шампанского!

Я пересказал ту самую сцену с нелепой пародией на дуэльный вызов в конце. Девушки подробностей не знали, потому тоже слушали с интересом.

— Я делаю вывод, что кто-то старался осознанно опорочить как Ульяну, так и вас, Артур, и вызвать ещё больший разлад в семье, если бы я пересказал тогда эту сцену. И отчасти это удалось — каюсь, я был зол и, получив от Ульяны Харитоновны описание внешности брата, позвонил в Дворянское собрание с вопросом, где и у кого учился манерам Артур Неясытев. Признаю свою вину и предлагаю сегодня же или завтра во второй половине дня подъехать в Собрание, где я публично принесу искренние извинения и выплачу виру, включая штраф за ложное обвинение в кассу Собрания.

— Но кому это нужно, зачем⁈

— Не знаю, поскольку не владею информацией. Может, кто-то за что-то мстит, может, просто развлекается. Возможно, пытаются поставить Ульяну Харитоновну в положение, которое покажется ей безвыходным, чтобы потом «предложить помощь».

— Но он же!..

— Но она!..

Брат с сестрой возмутились хором.

— Не мне вам указывать, тем более при родителях, но стоит сесть и спокойно вспомнить, а лучше записать, что было сказано или сделано непосредственно в вашем присутствии, а о чём узнали из третьих рук — и всё, при чём не присутствовали лично, считать провокацией неведомых пока сил.

Следующие двадцать минут разговор был напряжённый и эмоционально насыщенный, но конструктивный, и чем дальше, тем больше злость Неясытевых оказывалась направлена на неизвестного провокатора. Оказалось, что очных обид, хоть и имевших место, было намного меньше, чем казалось, и то большая часть стала реакцией на услышанное где-то от кого-то. Реально случившееся тянуло от силы на небольшую размолвку. А я ещё подумал, но вслух не сказал, что придётся рассчитать горничную — некоторые детали «морального разложения» Машиной подруги, наподобие цвета и фасона белья, якобы забытого ею в моей спальне, можно было узнать только имея доступ не просто к комнатам, но и к шкафам. Но это мы будем выяснять без посторонних.

Тем временем запоздавший обед был разогрет и наконец-то подан на стол, тем более, что все изрядно проголодались из-за бурливших эмоций. Выяснилось, что прибывший из Викентьевки грузовик привёз не только брикеты, опилочные и торфяные, но и передачу из Дубового Лога, содержавшую две полутуши кенгуранчика, дюжину умбрийских омулей и все три вида ягод. Кухарка даже пыталась изобразить фирменный для «Прикурганья» ягодный соус, но по отсутствию опыта работы с этой ягодой дала лишние специи, не нужные по рецепту. Получилось всё равно довольно вкусно и необычно, но — не то. Однако это тоже тема разговора без лишних ушей, на сей раз — с кухаркой.

После кофе гости стали собираться, но Ульяна попросилась погостить ещё недельку, отговариваясь работой над новой песней. Гости заинтересовались — правда, Артур немного погрустнел. Пришлось исполнить, под честное слово не рассказывать пока что никому. Однако ещё до начала концерта состоялся небольшой, но примечательный диалог.

— Мы с Машей ездим днём репетировать, наняли музыкантов из ансамбля «Беседь[1]» — там большая часть выпускники нашей МХАТ, уже на две трети закончили.

Алевтина Ивановна чуть заметно выдохнула и расслабилась.

— А мне ведь подруги уже донести успели, что моя дочка с какой-то девкой беспутной — простите, Мария Васильевна, целыми днями по ресторанам с мужиками гуляет.

— И кто это у нас такая говорливая особа?

— Ой, ладно, тётка по глупости ляпнула то, что где-то услышала. Я с ней сама разберусь.

— Как скажете, Алевтина Ивановна. Но если я такое ещё раз где-нибудь услышу — арену в Дворянском собрании оплачу, так можете и передать этой самой знакомой.

Пока доставали инструменты случился ещё один казус. Маша обнаружила около дивана привезённый вчера Беляковым саквояж. Передавал он мне его в кабинете, а утром, когда я его вынес сюда, Маша была занята другими делами.

— Юра, я ещё днём спросить хотела — что это за чемодан и зачем он стоит в гостиной. На всякий случай не убирала.

Я вспомнил один из малопонятных анекдотов деда, который лёг сюда, как родной:

— Это не чемодан, это кошелёк.

— В каком смысле⁈

— В прямом. Открой, если не веришь.

Разумеется, она открыла. Разумеется — там были деньги.

— Сколько здесь?

— Девяносто две тысячи с хвостиком, Клим вчера из Швеции привёз.

— А почему в банк не сдал, зачем они тут валяются⁈

— Забыл.

— Ладно, забыл, а в гостиную зачем вынес⁈

— Чтобы не забыть…

Через пару секунд Маша прыснула, я — следом, гости тоже поддержали смехом, но каким-то не совсем натуральным.

— Маш, если на хозяйство надо — ты возьми, сколько нужно, остальное я завтра в банк завезу.

— Есть у меня на хозяйство, не беспокойся.

Неясытевы следили за этой семейной сценой с искренним интересом, только Артур слегка потемнел лицом. Как минимум, зависть ему свойствена в полной мере.