Рысюхин, шампанского!

— Полковник Баранович Михаил Дмитриевич, командир 118-го пехотного полка, что в Борисове.

— Большая честь познакомиться с вами, ваше высокоблагородие. Чем обязан? — Я-то догадываюсь, в чём дело, не думал только, что звонить будет полковник лично.

— Давайте без чинов, ваша милость.

— Согласен.

— Скажите, пожалуйста, что препятствует заключению договорённостей о добыче на вашей изнанке определённого вида макров?

— Только тяжёлая болезнь вашего заместителя по тылу.

— А он разве болен⁈

— Да, я так полагаю — хронический хуцпеит.

— Что, простите⁈

«Хах, что-то мне подсказывает, что господин полковник может оказаться не только Михаилом Дмитриевичем, но ещё и немножечко Моше Давидовичем, например. Давай-ка проверим, повторяй за мной или дай мне поговорить».

— Вам же знакомо понятие «хуцпа»? — спросил дед, умудрившись сделать это утвердительным тоном.

— Мне-то да, а откуда об этом знаете вы?

— А мы что, не в одной Империи живём?

— Полагаете, этого достаточно?

— А вы, простите, родом не из Одессы?

— Увы, не имею такой чести, я родом из Херсона. Так что там насчёт болезни?

Голос полковника явственно изменился, если начинал разговор он напряжённым тоном, то сейчас это напряжение пусть не ушло, но ослабло.

— Если в человеке накапливается слишком много хуцпы, это приводит к заболеванию, острому хуцпеиту. Такая неприятность хотя бы раз в жизни случается практически с каждым, это как весенний насморк в детстве или похмелье после праздника. Но порой её накапливается слишком много, и болезнь переходит в хроническую стадию. Я вам ещё не надоел подробностями?

— Вы так интересно рассказываете, что просто хочется услышать больше.

— Спасибо. По мнению большинства исследователей, хронический хуцпеит, увы, неизлечим, за исключением редчайших случаев. Но клинические исследования показывают, что вовремя назначенный курс целительных звиздюлей способен на какой-то срок привести больного к ремиссии. Важно только не прерывать курс при первых признаках улучшения состояния пациента.

Полковник позволил себе коротко посмеяться. Потом я изложил полученное предложение со своим видением его, в завершение сказав:

— Вы же понимаете, что я просто не мог себе позволить согласиться? Получить репутацию наивного дурачка в деловых кругах хуже, чем не иметь никакой репутации вообще, а исправить порой очень сложно, или вообще не удаётся, как тому бедному ирландцу из анекдота.

— Да, похоже, диагноз вы поставили верный. А что за анекдот такой?

— Он, простите, несколько пошловатый…

— Ну, среди нас ведь дам нет?

Я, точнее — дед моим голосом, рассказал[1].

Отсмеявшись, полковник подвёл итог:

— Я ещё разберусь с вопросом, но, скорее всего, пану Вьюновскому интенсивный курс терапии я выпишу. А с вами в понедельник свяжется мой начальник штаба для обсуждения нормальных условий.

— Мои люди уже подобрали подходящее место для постройки причала и сборки понтонов, примерно в трёх верстах вверх по течению и провесили трассу дороги. Там, конечно, ещё нужно где-то подкопать, где-то подсыпать.

— Я рад, что вы не забываете про нас.

— Как можно! Да, главное — не прерывать курс лечения, иначе может развиться резистентность, и тогда впоследствии придётся назначать существенно большую дозировку для получения даже минимально приемлемого результата.

Поговорив ещё минуты три на общие темы, мы распрощались.

«Или делает вид, что не при делах, или у зампотылу настолько запущенное состояние болезни, что он и роднее начальство хотел обойти на повороте».

«А что это у вас за разговор такой странный был, и при чём тут Одесса?»

«Ой, внучек, это ОЧЕНЬ долго объяснять».

«Как обычно у тебя. Если какая-то гадость, типа полевого допроса — то пожалуйста, а как что-то интересное…»

«Ой, ну посмотри ты сам в нашей общей памяти, ключевые слова для поиска тебе известны».

«И то правда. Но потом не жалуйся, что тебе в голове щекотно, когда я там у тебя копаюсь».

На этом, собственно, все дела в пятницу и закончились, я даже управляющих обзванивать не стал: было бы что-то экстренное — связались бы сами, а так, зачем людей зря дёргать? И сам я, быстренько покончив с уроками — до понедельника ещё целых два дня, в конце-то концов — я вышел из кабинета в гостиную, хоть газеты за неделю накопившиеся почитать.

[1] Ирландец, крепко выпивший, жалуется приятелю в баре:

— Ты можешь построить девять мостов, в том числе каменных и железнодорожных, но люди не станут звать тебя Патрик-строитель. Ты можешь вырастить и воспитать семерых замечательных сыновей, но люди не станут звать тебя Патрик-отец или Патрик-патриарх. Ты можешь сделать много всего важного и полезного, но всё будет впустую. Зато стоит один раз, в молодости, по пьяни, на спор попытаться трахнуть овцу…

Глава 21