Рыцарь

— Нет, Николас, — сказала она, — этого я принять не могу. Вы и так уже дали мне очень много!

Он пристально смотрел ей прямо в глаза, и была в его взгляде какая-то прощальная грусть.

— Я бы отдал куда больше, если б… — начал он и замолчал.

— Если б что? — требовательно спросила она.

— Если б только мне можно было бы взять вас с собой!

У Дуглесс внезапно перехватило дыхание.

Николас же мысленно выругал себя: не следовало ему этого говорить! Не надо было обнадеживать ее! Он не хотел делать ей больно, но одно лишь воспоминание о том, что придется с ней расстаться, причиняло ему невыносимые страдания. Совсем скоро он узнает обо всем, что ему следовало узнать, ну, а потом, как ему хорошо известно, придется возвращаться! Еще одна ночь! — подумал он. — Да, самое большее — у него в запасе всего лишь одна ночь с нею! Возможно, сегодня вечером он ляжет с нею в постель, и последнюю их ночь пни проведут, сливаясь в экстазе любовных ласк! Да нет же! — признался он себе, глядя в ее глаза, буквально погружаясь в них. — Нет, так поступить с нею он не может! Не может он допустить, чтобы, покинутая им, она осталась бы тут и рыдала еще сильнее, чем тогда, когда они впервые увидели друг друга! Будь все проклято, но не может он поступить иначе! Что же, придется, видно, возвращаться к своей холодной супруге или к пустым бабенкам, вроде Арабеллы?! В таком случае лучше уж покинуть Дуглесс, не дотрагиваясь до нее!

— Ну, да, — ухмыляясь, вдруг заявил он, — да, взять вас с собой, чтобы вы мне там готовили!

— Готовила?! — как-то глупо переспросила Дуглесс. — Да с чего бы это?! Готовить для вас, для совершенно несносного, не .тающего цены страданию, пустого…

— И заносчивого петуха, наверное? — подсказал он.

— Именно! Прекрасное определение! Вы и есть заносчивый петух! И если вам взбрело в голову, будто я отправилась бы с вами, назад, в эпоху, когда еще не было ни водопровода, ни врачей, а зубодеры вырывали зубы вместе с челюстью, а я Сил при этом стала всего-навсего готовить вам, то…

Тут он наклонился к ней и, зарываясь лицом ей в волосы и облизывая мочку ее ушка, прошептал:

— И я позволил бы вам навещать меня в постели! Оттолкнув его, Дуглесс возмущенно принялась объяснять ему, сколь велико его тщеславие, но лексикон ее внезапно переменился. Ладно, она тоже способна выдать ему!

— Ну, хорошо, я это сделаю! Да, я отправлюсь с вами и стану для вас готовить, а воскресные дни мы будем проводить имеете, валяясь в постели! А еще лучше — на столах! Какой-нибудь стол, надеюсь, там найдется?!

При этих словах от лица Николаса, казалось, отхлынула вся кровь, и, резко отвернувшись от нее, он принялся запихивать в корзинку остатки их пиршества. Ему даже в мыслях было страшно представить ее в их времени! Да если бы она стала его любовницей, Летиция, наверное, изрубила бы ее в мелкие кусочки!

— Ну, Николас! — воскликнула Дуглесс. — Ну я же просто дразнила вас! — Он все так же не глядел на нее. — Хорошо, если вас это осчастливит, я приму от вас кольцо!

Он перестал запихивать вещи в корзинку и, глядя ей в глаза, сказал:

— Вы попросту не ведаете, что говорите! Не следует желать того, чего быть не должно! Когда перед появлением здесь я в последний раз находился дома, мне грозила казнь от меча палача. Так что, если б я сейчас вернулся и вы тоже прибыли со мной, вам пришлось бы остаться одной! А моя эпоха вовсе не похожа на вашу, и одиноким женщинам там не слишком хорошо! Если бы я не смог там заботиться о вас, то…

Кладя ладонь ему на руку, она перебила его:

— Право же, я только поддразнивала вас! Я вовсе не намерена возвращаться с вами: у меня ведь нет тайн, которые следовало бы раскрыть! Это вы явились к нам с целью найти что-то такое — вы помните об этом, да?!

— Вы правы! — воскликнул он и, быстро поднеся ее руку к губам, поцеловал кончики пальцев. Затем он вскочил, и Дуглесс стало ясно, что корзинку для еды он так и оставит там, где она находится: должно быть, он засовывал в нее всякие вещи лишь потому, что был чем-то очень взволнован! Но что же такое произошло, что так возбудило его?!

Они отправились к дому, при этом она с корзинкой в руках тащилась за ним следом, и никто из них не произносил ни слова.

Глава 10

Когда они через кухню вернулись в дом, Николас, слегка кивнув ей, отправился сразу к себе. Дуглесс же, скорее заинтригованная его взволнованностью, чем какими-либо иными эмоциями, тоже прошла в свою комнату. На кровати она обнаружила большую коробку с наклейкой от компании по скоростной доставке посылок и почты. Дуглесс буквально набросилась на эту коробку, расшвыривая по всему полу тесьму от коробки и клочья оберточной бумаги.

Внутри коробки лежали два великолепных вечерних платья, сшитых на заказ для ее матери.

— Ой, спасибо тебе, спасибо, Элизабет! — воскликнула она, задыхаясь и прижимая к себе один из нарядов. Быть может, хоть сегодня вечером Николас заметит и еще кого-нибудь, кроме статной красотки Арабеллы!