Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

«И в день седьмый Господь от дел своих почил».
Interpretatio: возник покой в вещах.
Седьмой день – тишину низвёл и поселил,
Низвёл и поселил и в криках и в лучах.

С тех пор слова людей звучат и не звучат;

С тех пор у синих звёзд надломлены лучи;
И мудрый говорит любви своей: «молчи»;
«Да будет» отошло и близится «назад».

Всё крепнет Тишина; всё ширится в вещах:

То к розе вдруг припав, прозрачный пурпур пьёт.
То слово на устах дрожащее убьёт.
Всё крепнет Тишина. Всё ширится в вещах.

Всё крепнет Тишина. Я верю – близок миг —

И в безответности умрёт последний крик.
И духи и тела – всё канет в глубину
И будем слушать мы Господню Тишину.

Flatus vocis

Чудовищный трёхкрылый силлогизм
Над сердцем прокричал: нет Бога!
И ищет слов бессильный экзорцизм:
Слова все умерли… А так их было много.

Соцветья букв священных отряхнув.

Закрылись книги. Скрыты все дороги.
И окровавленный из сердца вырван[139] клюв.
Трёхкрылый каркнул[140]: Бога нет – нет Бога![141]

Схоласты (XIII в.)

В сером и чёрном, Бонавентура и Аквинат,
Меж блеклых дёрнов, вошли безмолвно в весенний сад.
Сад был раскинут вокруг капеллы у Сен-Дени.
Серый и чёрный, меж роз и лилий, тихо прошли.
Запела птица на дубе старом. Промолвил тихо вдруг Аквинат:
«Что ж комментарий Ваш de Sententiarum, любезный брат?»
Цветущих лилий запах вдыхая, ответил тот:
«Мысли, цветы ли, – всё, прозябая, к Богу растёт».
– И вдруг склонившись, с улыбкой скорбной,
брат Джиованни цветок сорвал.
– «Так и тебя…» – подумал чёрный, но не сказал.
Дорожка уже, тени чернее, и гуще сад.
Серый и чёрный шли вдоль аллеи: Бонавентура и Аквинат.

Magnus Contemplator (XIII в.)

В день Благовещенья природа почивает:
И звери спят в норах и травы не растут;
На срывах скал гнёзд птицы не свивают, —
Лишь мысль философа свершает вечный труд.

За слюдяным окном, в уединённой келье,

Над книгой и душой мыслитель наклонён.
Издалека, с квадратных башен Нейльи
Чуть доплеснулся Angelus'a звон.

В шести inquarto – Разум Августина;

«Тимей» и Библия; Боэций; «Sic et Non»;
В труд Аристотеля о четверопричине
Альберт Великий мыслью погружён.

«Quod est finalis Causa?» – он пишет.

И видит: тени пали от идей;
Из теней мы. И нас в волнах колышут
Удары Логоса немеркнущих лучей.

– «Sic credo, Domine». – Над шелестом страничным

Вдруг прошуршали взмахи зыбких крыл.
То дальний серафим с зазвездий безграничных.
Летя, шум крыл с шептаньем книжным слил.

Декарт