Рыцарь мечты

– Разве ты хозяин замка? Я приму повеление только от самой принцессы.

– А я говорю тебе, ступай отсюда, пока голова цела! Сдается мне, она непрочно держится на плечах.

Из дверей выбежала прислужница.

– Госпожа моя соизволила пригласить гостя пройти в ее покои.

Византиец топнул ногой и загородил дорогу.

– Все вы, трубадуры, принцы и бродячие певцы, медного гроша не стоите. Пошел прочь, щенок!

– Я – щенок? Так вот же тебе!

И Бертран закатил византийцу звонкую пощечину.

Услышав шум и крики, в парадный зал вбежали люди из свиты принцессы. Они с трудом скрывали свое торжество, а византийцы кипели от ярости. Стража посла кинулась было на Бертрана.

– Назад! – крикнул византиец. – Ни с места! Этот негодяй нанес мне тягчайшее оскорбление. Я смою его кровью наглеца. Подать мне шлем, кольчугу и меч! Я разрублю тебя надвое, дерзкий мальчишка!

Византиец, скинув мантию, стал поспешно вооружаться. Бертран ждал, опершись на меч.

Все присутствующие отступили. Одни столпились возле двери, ведущей в покои принцессы, и перешептывались с волнением и надеждой. Другие ехидно посмеивались у дверей напротив.

– Надо будет голову его вздеть на кол, – говорили византийцы.

Но вот противники сошлись лицом к лицу посреди зала. Бертран был моложе и, пожалуй, сильнее. Зато враг его владел многими опасными и коварными приемами боя на мечах. Благородный рыцарь никогда не применяет их.

Бойцы обменялись первыми ударами… Внезапно византиец ловкой хитростью отвлек на миг внимание Бертрана и нанес удар по шлему. Но Бертран успел уклониться, меч не рассек шлема, а скользнул по нему.

Все же Бертран был оглушен и пошатнулся. А его противник самодовольно усмехнулся под одобрительные возгласы своей свиты. Это был опасный промах византийца. Бертран заметил, что противник на минуту замешкался, меч рыцаря сверкнул как молния. Византиец рухнул на мраморные плиты пола. Он был убит.

Воины и служители Мелисанды подхватили под руки Бертрана. Он пошатывался и тяжело дышал. Его увлекли в покои принцессы, и все женщины бросились к нему.

Распахнулись высокие двери, вошла принцесса Мелисанда.

– Он забрызган кровью, госпожа.

– Усадите его в кресло. Позовите моего врача, снимите шлем, – приказала принцесса.

Она с участием склонилась к Бертрану. Своим белым шарфом отерла капли крови с его лица.

Между тем пришел врач.

– Не тревожьтесь, госпожа моя, – успокоил он принцессу. – Рана легкая, живенько перевяжу. Принесите целительный напиток.

Бертран провел рукой по глазам, словно отгоняя туман, поднял взор на принцессу Мелисанду – и ему открылась всепобеждающая совершенная красота, словно дивное видение. О, если б вечно глядеть на нее! Что лучшего может подарить мир!

Жарким пламенем вспыхнуло в сердце Бертрана незваное, непрошеное и неодолимое чувство. Исчезло все, что было до того, и не все ли равно, что будет после?

С трудом Бертран вспомнил, для чего он здесь. Надо позвать принцессу на корабль, путь, слава богу, свободен.

Рыцарь упал к ногам принцессы и восторженно, словно из глубины собственного сердца, стал говорить словами Джауфре Рюделя. Он забыл, что византиец прервал его на полуслове, не дал ему назвать себя. Забыл, что принцесса не знает, кто он, зачем прибыл во дворец. Он только повторял и повторял слова принца Джауфре: – О принцесса Мелисанда, радость и страдание моей жизни! Моя далекая любовь, мечта моя! В песнях я славил твою красоту, в битвах возглашал твое имя. Тебе одной отдал я свое сердце поэта, тебе посвятил я свой меч и доблесть воина. Я видел тебя лишь порой во власти могучего вдохновения. И ни одна дева не могла затмить твой дивный образ! Ты витала над волнами моря, когда я плыл сюда, надеясь лишь на один миг увидеть тебя, принцесса Мечта! Подари мне хоть один-единственный взор твоих очей…

Бертран замолк, а затем продолжал, уже не замечая, что он забылся, покоренный дивной красотой принцессы, и полились собственные речи:

– Ты передо мной, и огонь безумной неугасимой любви пылает во мне…

Ему казалось, что он и принцесса словно обведены волшебным кругом. Он много раз пел о любви с первого взгляда, но только теперь узнал ее силу, увидев принцессу Мелисанду. Он понял, как сильна может быть эта любовь.

Мелисанда пристально глядела на Бертрана.

– Я много раз слушала песни Джауфре Рюделя о его далекой любви. И в душе моей, в моих мечтаниях возник образ певца. Но как странно! Я слышу слова Джауфре Рюделя, я ищу его в тебе, но сердцем почему-то не узнаю. Песни Джауфре – словно первые лучи рассвета, нежные предвестники солнца. А ты словно пламя, принесенное безумным вихрем. Скажи мне, ты – Джауфре Рюдель?

Бертран вздрогнул и низко склонился перед принцессой.

– Сердце твое угадало. Я не Джауфре Рюдель, а друг его, Бертран Аламенон. Византиец прервал меня, когда я хотел сказать, что принц послал меня как гонца с покорной просьбой.

Мелисанда отшатнулась, побледнела, но сказала с гордым спокойствием:

– Ты спас меня, рыцарь, из тяжелого плена. Я благодарна тебе!

Бертран припал жаркими устами к руке Мелисанды.

– Но где же принц Джауфре? – раздался ее голос, полный благородного величия.