Рыцарь Орлиной долины

Молодой вампир отважился потревожить своих новых наставников. Из окон маленького домика для почетных гостей сочился слабый красноватый свет масляной лампы. Алайни тихо постучал в дверь, следуя человеческим правилам этикета.

Ему открыл Ягуар, полусонный, с узкими глазами. Вместо ночной эльфийской рубашки, в которой ожидал его увидеть Алайни, на нем было махровое белое полотенце, обернутое вокруг бедер. Волосы еще не высохли полностью, но кожа была сухой и чистой.

– Ты видел или слышал что-нибудь интересное для нас? – Ягуар намекнул, что без важной причины не простит неожиданного визита.

– Воины Господина замышляют против вас неизвестное злодеяние, – сообщил Алайни. – Заговорщики собрались на совет в курятнике.

– Жаль, что не в свинарнике, – Ягуар углубился в узкий коридор, провожая гостя, и вошел в богато обставленную комнату, оказавшуюся комнатой Лорда. – Они все время что-то замышляют против нас. При всем при том мне интересно знать, что именно они на этот раз придумали.

Лежавший под шелковым одеялом на широкой белоснежной кровати Лорд привстал, недовольно щурясь на свет из коридора.

– Я слышал далеко не весь их разговор. Когда я поймал курицу, люди заканчивали свой совет. Они говорили о колдовских книгах на немецком языке из графства Тельгейм, рассказывали, как неописуемо прекрасна ваша дочь, господин Темный Лорд, и что она воспитана как благородная девица.

– Нет у меня ни дочери, ни сына! – оскалился рассвирепевший Лорд. – И никогда я не был женат! Поменьше верь людским небылицам, глупый мальчишка, – немного успокоившись, он завалился на постель, положил руку на грудь и отвернулся. – Дай мне наконец поспать, Ягуар, – проворчал он. – Твое приобретение, ты с ним и мучайся.

– Поверьте, Лорд, я не стал бы ухаживать за вашей дочерью, даже если бы она взаправду жила в роскошном замке, – Алайни решил, что темного вампира так разозлили неверные догадки насчет его намерений.

– Р-р-р! – Лорд зарычал в подушку. – Выгони своего ученика на улицу, пока я его не убил, – снова повернувшись на спину, обратился он к Ягуару.

– Горец – наш общий ученик, – Ягуар зашел с другой стороны кровати и склонился над Лордом. – Отныне и всегда он будет путешествовать с нами, и со временем заменит нашего павшего друга.

– Серый Туман был тоже не подарок, но хотя бы не такой дурак, – Лорд охотно использовал человеческие выражения.

Снова приподнявшись, он внимательно посмотрел на Алайни. Его удивительные синие глаза были спокойными и сонными, но молодой вампир не надеялся на благополучное знакомство.

Алайни рискнул понюхаться с неприветливым собратом. Ягуар наблюдал за ними, прислонившись к высокому расписному комоду.

Лорд был сыт до отвала, телесная расслабленность немного смягчала злобу, рождавшуюся в нем при виде юноши. Он терпеливо перенес прикосновение носа младшего сородича к его носу и позволил обнюхать свое лицо, смазанное травяным маслом. Алайни лизнул Лорда в ухо и лег рядом. Теперь он стал полноправным, общепризнанным членом команды.

– Пшел вон! – по-человечески рявкнул Лорд, спихнув его на пол. – Моя постель из тончайшего меликенского шелка теперь воняет куриным навозом, – свесившись с кровати, черноволосый вампир щелкнул зубами перед носом лежащего на спине юноши.

Ягуар вытащил Алайни за шиворот из гостевого дома и бросил на крыльце.

– Будешь спать на улице, пока не забудешь лесные привычки и не научишься благородным манерам, – пригрозил он и захлопнул дверь.

Глава 12. Сон

Ниллин

Ниллин приснился странный сон. Начался он с того, что юная эльфийка увидела себя в старинном зеркале с отслоившейся амальгамой по углам. Красивая некогда деревянная рама зеркала была изранена мелкими выбоинами и трещинами, позолота повсеместно облупилась на ней, оставив мерцающие блеклые разводы, едва заметные при свете единственной на всю большую комнату сальной свечи в углу стола, накрытого грязной кроваво-красной скатертью.

Подобно тому зеркалу отражающаяся в нем Ниллин выглядела немолодой и потертой. Вместо роскошного королевского наряда на ней было темно-красное платье. По тугому корсету и широкой складчатой юбке вились переливчатые бархатистые узоры фиолетовых и синих цветов с витыми листочками и усиками. Вместо шелковых туфелек огрубевшие ножки эльфийки теснились в дамских кожаных башмаках с острыми мысами. На голове был закручен на цыганский манер цветастый платок. Длинные кисти бахромы, смешиваясь с собранными под заколку золотистыми волосами, притеняли их естественный блеск и прятали от постороннего взора остроконечные уши.

Однако ни затененные слабо поблескивающей черной тушью глаза, ни ядовито-красная помада, ни яркие румяна, не скрыли народной принадлежности таинственной госпожи от ее поздней гостьи – неряшливой толстой крестьянки в засаленном льняном платье и сером ситцевом чепце.

Изобразив нелепый реверанс, пропахшая скисшим молоком и копченым салом бабища оцепенела, влипнув испуганным взглядом в бирюзовые глаза Ниллин.