Рыцари былого и грядущего. Том I

Дальше они шли в новой одежде, подаренной бароном, имея достаточно средств для пропитания и для раздачи милостыни. Шли под проливными дождями, под испепеляющим солнцем, под пронизывающими ветрами. Всё это стало привычным. Гуго был счастлив осознанием того, что теперь он пьёт свою чашу страданий. Привычным стало и то, что дороги кишели бандитами, которые, прикрываясь одеждами пилигримов, грабили тех, чьими одеждами прикрывались. А порою и настоящие пилигримы, искренне стремившиеся ко Гробу Господню, так же искренне грабили местных жителей, которые, впрочем, тоже не были ангелами и при случае охотно грабили пилигримов. Это не считая профессиональных разбойников, подобных тем, которых они с бароном вырезали в лесу. На путях Господних все грабили всех.

Да, это стало привычным, но привычно получаемые раны всё же не становятся менее болезненными. Гуго испытывал постоянную и нестерпимую душевную боль от того, что святое дело крестового похода превратилось во вселенское торжество всеобщих грабежей. Но он не просто мучился от открывшейся ему истины, он непрерывно и напряжённо думал о том, что можно противопоставить этому разгулу беззакония.

Гуго уже привык к просьбам кого-либо охранять по дороге. Теперь он не брал денег за охрану, потому что средства у них были. Однажды четверо паломником попросили их о защите. Они шли вместе, устроив привал на ночь в чистом поле. Старший среди паломников, здоровенный детина, предложил им с Жаком после полуночи поспать хотя бы пару часов – он, дескать, будет пока бодрствовать и в случае необходимости сыграет тревогу.

Гуго проснулся от истошного вопля. Вскочив, он ничего не мог понять: перед ним, шатаясь, стоял детина-паломник с кинжалом в руке и арбалетным болтом в груди. Привыкший к ночным тревогам, Гуго резко развернулся в сторону поля, полагая, что оттуда произошло нападение. Но там явно не было ни души. Через несколько мгновений новый крик послышался у него за спиной. Так же резко развернувшись обратно к костру, он увидел следующего паломника, уже лежащего на земле с таким же болтом в груди. Только сейчас Гуго заметил в руках у Жака арбалет и понял, что на них напали паломники. Выхватив меч, он несколькими движениями уложил оставшихся двоих уже летевших на него подонков.

Обессилено опустившись на траву и глядя на потухающий костёр, он постарался восстановить картину происшедшего. Жак предвидел нападение, но, не сказав ни слова, лишь притворился спящим, положив под руку арбалет. Когда над спящим Гуго уже был занесён кинжал, бандит неожиданно получил в грудь болт. И тут проснувшийся Гуго повернулся спиной к нападавшим, думая, что напали извне. Жак перезаряжает очень быстро, так что второго нападавшего постигла участь первого.

Гуго понял, что совершил непростительную психологическую ошибку. Тех, кто просил его о защите, он не мог расценивать как источник опасности. Ему и в голову не пришло, что от тех, кого защищаешь, тоже надо защищаться. Жак оказался мудрее его. Гуго обернулся к оруженосцу, который тем временем деловито проводил ревизию своего запаса болтов.

– Жак, сегодня ты спас мне жизнь.

Оруженосец радостно улыбнулся и молча кивнул. Гуго вспомнил слова барона: «А мы смотрим на сержантов, как на дрова, которые для того и существуют, чтобы сгорать в камине». Помолчав, Гуго сказал:

– Теперь, Жак, мы станем братьями. Зови меня просто по имени.

Лицо Жака исказилось неподдельным страхом:

– Нет, нет, мессир, этому не бывать, такого не было от сотворения мира. Вы мой господин, а господина нельзя называть просто по имени, – Жак даже вскочил с перепугу.

– Ну хорошо, успокойся, называй меня по-прежнему. Но я всё равно буду звать тебя братом.

– Да где же это слыхано, чтобы благородный сеньор называл крестьянина братом?!

– Такое бывает. В монастырях. Монахи, которые в прошлом были хоть баронами, хоть крестьянами, называют друг друга братьями. Они братья во Христе.

Жак немного успокоился, но тревога не исчезла из его голоса:

– Так ведь мы же с вами, мессир, не монахи.

– Ну, Жак… Мы, как и монахи, на пути Господнем.

Жак ещё долго вздрагивал, когда Гуго называл его братом, а потом привык.

***

Святая земля приближалась. Они вошли в земли армян. Гуго улыбался, как ребёнок, с детской непосредственностью разглядывая тех самых «восточных христиан», ради защиты которых они пустились в странствие. Про армян он никогда раньше не слышал и теперь не переставал удивляться их экзотическим одеждам и необычным храмам. Однажды они с Жаком зашли в один такой храм, успев к окончанию богослужения. Вскоре Гуго уже беседовал с седобородым священником, одетым во всё чёрное:

– Мне сказали, святой отец, что у армянских христиан некая особая вера и они не подчиняются ни римскому первосвященнику, ни константинопольскому патриарху.

– Это так, господин. Во главе нашей церкви – католикос всех армян.