Рыцари былого и грядущего. Том I

– Мне нравится, как у вас тут всё обустроено. Я вижу, что армяне – люди очень набожные. И гостеприимные. Но я не понимаю, почему вы не хотите подчиняться Риму? Ведь не кто иной, как римский папа призвал всех западных христиан придти вам на помощь.

– Дело не в подчинении, господин. Мы подчинились бы и сделали бы это даже с радостью, но у нас другая вера.

– Разве не все христиане веруют одинаково? Разве не общая у нас Библия?

– Библия – общая, но понимаем мы её по-разному.

Оба они, и рыцарь, и священник, выглядели очень растерянными. В голове у Гуго рушилась привычная для него картина христианского мира. Он знал, конечно, что греки от них отделились, однако был уверен, что за этим стояла всего лишь ссора между патриархом и папой, а поскольку папа, проявив благородство и великодушие, призвал франков на помощь грекам, значит, и ссоры больше нет, и о разделении церквей можно больше не вспоминать. А у армян, оказывается, другая вера. Так, может, и у греков она тоже другая? Три разных христианских церкви? Эта мысль казалась настолько противоестественной, что даже голова закружилась. Армянский священник тоже никак не мог постичь происходящее. Неслыханное дело – рыцарь-франк пытается говорить с ним о вере. Он, конечно, видел очень набожных франков, но чтобы под рыцарской кольчугой скрывался интерес к богословию – такого наблюдать никогда не доводилось.

Наконец Гуго спросил:

– Объясните мне, святой отец, в чём разница наших вер, в чём мы по-разному понимаем Библию?

– Мы, армяне, не можем принять постановления Халкидонского собора. Нам нестерпима мысль, что у Христа кроме божественной была и человеческая природа.

Гуго ничего не понял, но на всякий случай решил уточнить:

– Этот собор был до крестового похода?

– Халкидонский собор был в древности, много веков назад.

Гуго был потрясён. Многовековое разделение было трудно объяснить последствиями личной ссоры иерархов. И всё же он мужественно пытался выйти из этого умственного тупика:

– А были ещё и другие соборы, на которых обсуждались такие вопросы?

– Да, это были вселенские соборы. В трёх из них армяне участвовали и во всём соглашались с тем, о чём там говорили.

– Расскажи-ка мне хотя бы про эти три собора.

– Юному господину, наверно, будет скучно. Вы – благородный рыцарь, вам богословие ни к чему.

Гуго вспыхнул и грозно положил руку на рукоять меча:

– Ни к чему?! Этот меч служит Истине! Как же я могу обнажать мой меч, если не знаю, в чём Истина? Я должен защищать христиан. А вы даже не известно, христиане ли? Может вы только прикрываетесь этим именем? Придумали спорить о Христе с самим папой римским! Слыханное ли дело? За кого, за что мне теперь сражаться?! Я не знаю!!!

Во время этой гневной тирады Гуго так сильно стиснул рукоять меча, что даже пальцы побелели. Его остановило то, что он увидел в глазах священника неподдельный ужас. Гнев схлынул. Ему стыло жалко этого доброго старца. Армянин тотчас решил воспользоваться переменой в состоянии франка:

– Господь даровал юному господину мудрость не по летам. Господин ещё постигнет глубины богословия и найдёт ответы на вопросы, важнее которых воистину ничего нет. Господин не должен гневаться на смиренного раба Христова. Мир ещё не видел рыцарей- богословов, а потому моё убожество не сразу поверило своим ушам, услышав из уст грозного воителя возвышенные вопросы, достойные величайшего мудреца.

Гуго ещё не знал, что такое восточная лесть. Ему стало приятно и очень неловко. Он смущённо ответил:

– Да, отец, не сомневайся, я ещё разберусь в богословии. Но ты мне скажи: какие-нибудь ещё народы разделяют вашу армянскую веру?

– Ещё два народа веруют так же, как и армяне. Первый из них – египтяне-копты, которые ныне стонут под гнётом нечестивых агарян. Второй единомысленный с нами народ – эфиопы, которые живут гораздо южнее коптов, в краю высочайших и недоступных гор.

– Эфиопов тоже покорили агаряне?

– О нет, мой господин, Бог хранит великое царство эфиопских христиан. Это царство совершенно недоступно для завоевания. Там правит могучий император, живущий высоко в горах.

Едва оправившись от богословского стресса, Гуго оказался грани географического шока, а потому решил не развивать весьма заинтересовавшую его тему насчёт великого и неведомого христианского царства. Он повернул разговор в близкое для него русло:

– Скажи, отец, а есть ли у армян свои рыцари, которые так же сражаются за Христа?

– Рыцарей, равных доблестным франкам, у нас, конечно, нет, но армянские воины так же пылают пламенем веры. Они весьма храбры и в бою очень искусны. Порою, мы называем своих воинов рыцарями в подражание нашим великим защитникам, один из которых стоит сейчас передо мной, – старец низко поклонился юноше. – Недавно 50 армянских рыцарей отправились выручать из плена графа Эдессы, благородного Балдуина.

– Граф Балдуин Эдесский в плену? Я не знал. Что случилось?