Рыцари былого и грядущего. Том I

Великой пятницей 1111 года Гуго шёл к королю Балдуину в настроении самом что ни на есть пасхальном. Их отношения с королём стали к последнему времени достаточно ровными и вполне дружелюбными. Благородный Балдуин был весьма великодушен и не держал на Гуго обиды за то, что во время их первой встречи юный рыцарь вёл себя, мягко говоря, без должного почтения. Король-рыцарь умел ценить независимость и прямолинейность, понимая, что ради служения Святой Земле Гуго готов вступить в конфликт хоть со всеми королями на свете. Балдуин пригласил бы его к себе на службу, но знал, что Гуго не пойдёт, а, может быть, это и к лучшему. Так или иначе, отряд монашествующих рыцарей служит укреплению королевства, поддерживая порядок, причём отряд этот становится всё более грозным – теперь у них уже четыре рыцаря, с десяток сержантов, да ещё какие-то ранее никому не ведомые туркополы – не меньше двадцати копий лёгкой конницы. Отряд этих туркополов – блеск. Во всем крестоносном воинстве такого нет. Но как-то это всё же сомнительно, крестоносцы никогда не пользовались боевыми услугами крещёных сарацин и некоторые палестинские бароны без одобрения смотрели на это начинание де Пейна. Не говоря уже о том, что вооружённые монахи-кровопускатели – это такая диковина, за которую римский папа мог не сильно похвалить иерусалимского короля, и если король возьмёт этих нарушителей традиций под своё покровительство, то как бы его ещё и от церкви не отлучили. А так, как сейчас – всем хорошо. Гуго со своим отрядом помогает укреплять королевство, но за его чудачества король ответственности не несёт, спросят разве что с госпитальеров за их гостеприимство, а они и сами-то порядочные чудаки.

Гуго очень хорошо понимал, что король мыслит примерно так и ни сколько не осуждал Балдуина за его осторожность и отказ в прямой поддержке. Король и должен быть до чрезвычайности осторожен, особенно когда речь идёт о том, чтобы кого-нибудь поддержать. Ведь ответственность короля огромна и совершенно несоизмерима с ответственностью простого рыцаря. Монарх – помазанник Божий, он должен управлять королевством в соответствии с Божьей волей, да надо ещё учесть, что речь в этом случае идёт об особом, единственном во всём мире королевстве, основанном на землях Христовых. Гуго знал, как сложно бывает даже собственной судьбой распорядиться, не уклонившись от Божьей воли, а благородный и доблестный Балдуин отвечает перед Богом за всю Святую Землю. Простой рыцарь не имеет права судить короля, к тому же действия Балдуина, насколько можно видеть, отличаются мудростью.

Так думал Гуго, когда шёл к королю. Так думал король, когда ждал Гуго. Они намеренны быть обсудить меры безопасности во время предстоящего празднования Пасхи, согласовать свои планы, продумать распределение сил.

Гуго твёрдым шагом вступил в королевский дворец. Здесь его знали и к королю допускали беспрепятственно. Уже на пороге апартаментов Балдуина Гуго увидел маленького тщедушного человечка, с ног до головы одетого в чёрное, который мягко, но весьма настойчиво наседал на королевского секретаря:

– Да мне и надо-то великому князю всего два слова сказать, малое разрешение у него попросить, ты уж пропусти меня к нему, мил человек.

– Я же объясняю тебе, – отбивался теряющий терпение секретарь, – у его величества сейчас маршал королевства, они весьма неотложные дела обсуждают, их нельзя отвлекать, а сейчас ещё сеньор де Пейн должен подойти. Не до тебя, не путайся, приходи лучше после Пасхи.

Увидев де Пейна секретарь указал на него маленькому человечку, как на решающий аргумент:

– Ну вот – видишь.

Гуго встретился глазами с человечком. Это было весьма необычное создание. Его чёрные одежды при ближайшем рассмотрении ничем не отличались от сутан греческих монахов, но это был не грек, он коверкал наречие франков на совершенно иной манер, слова в его устах становились необычайно плавными, протяжёнными, можно даже сказать нежными. Такого милого акцента Гуго не слышал никогда. Лицом чернец тоже ни мало не походил на греков. Белизна его кожи угадывалась даже под палестинским загаром, волосы – светлые, собранные на затылке в пучок. А глаза совершенно удивительные – бездонно-голубые, ясные и чистые настолько, что рыцарю показалось, будто он смотрит в небо. (Чем-то похожи были глаза благородного де Сент-Омера – северянина из Фландрии). В таких глазах Гуго хотел бы вечно тонуть. Этот маленький человек (по-видимому, тоже северянин из неведомых стран) только на первый взгляд выглядел невзрачным и неказистым. Гуго почувствовал, что перед ним – человек Божий, наделённый от Господа подлинным духовным величием. Божий человек тоже смотрел на Гуго не отрываясь, ни слова не говоря, но с таким сердечным теплом, как будто встретил давно потерянного брата и от счастья даже дар речи потерял. Они смотрели друг на друга всего несколько секунд, но этого было вполне достаточно, чтобы почувствовать искреннюю взаимную симпатию.

Неожиданно в приёмную влетел король – радостный и порывистый. Он первым делом обратился к чернецу: