Рыцари былого и грядущего. Том II

Дело было совсем не в том, что он боялся остаться без поддержки воров на сходняке. Он умеет доказывать, и воры просто вынуждены будут принять его правоту. Но что дальше? Он так и останется для них чужим. Но что же в нём такого чужого для них, если он за всю свою блатную жизнь не запорол ни одного косяка и во всём живёт по понятиям? И почему его тянет к отцу Валидолу? А вот тут-то и объяснение. Что роднит его с Валидолом, то делает его чужим для воров. Надо бы с батюшкой перетереть.

Батюшка охотно согласился на разговор, Шерхан сунул на лапу кому надо и после прогулки, когда все арестанты пошли в камеры, Шерхана с Валидолом оставили во дворике одних на два часа.

***

– Ты, отец Валидол, правильный поп, под краснопёрых не прогибаешься, хотя по вашим понятиям, это вроде и не западло?

– По нашим понятиям человек должен прогибаться под Бога, а с остальными – как получится. Если будет надо – прогнусь и под краснопёрых.

– Ради чего?

– Ради людей. Если таким образом людям смогу помочь.

– Но краснопёрые Бога отрицают. Как же можно с ними сотрудничать?

– Смотря в чём сотрудничать. В отрицании Бога – никогда. А в остальном – по ситуации. Краснопёрые – тоже люди. И люди в основном несчастные. Как же я могу людьми брезговать? Тогда ведь и Бог мною побрезгует.

– А если я сейчас сознаюсь, что готовлю убийство? Побежишь стучать? Ведь надо же спасать человека, которому я смерть готовлю.

– Не побегу стучать. Постараюсь до твоего сердца достучаться.

– Ну что ж, попытайся. Дело вот какое. Меня предал человек, который был мне, как отец. Я очень уважал этого человека, очень им дорожил, он от меня плохого не видел. А он меня предал, это по его милости я здесь. Он как, по вашим понятиям, большой грех совершил?

– Очень большой.

– И какое наказание он заслужил?

– Не знаю.

– Типа, его Бог накажет?

– Бог – не каратель. А этот человек уже сам себя наказал. Ведь грех – это причинение вреда самому себе.

– А мне он, по-вашему, вреда не причинил?

– В аду хуже, чем в крытке.

– Да не в крытке дело. Я отсюда скоро выйду – не проблема. Но он мне своим предательством душу растерзал. Я теперь не знаю, как дальше жить.

– Это очень хорошо, что не знаешь. Ведь по понятиям всё просто – ты должен его замочить, ни сколько не терзаясь сомнениями. А ты сомневаешься. Значит, начал догадываться, что есть правда выше воровского закона.

– Я всё равно его замочу. Выхода нет. Тут ни в право, ни в лево не рыпнешься.

– Рыпнись к верху. К Богу.

– Поясни.

– Человек предал тебя, то есть причинил своей душе большой вред. Ты отомстишь ему и этим так же причинишь своей душе большой вред. Ты думаешь, почему на Руси убийц называли душегубами? Кажется, убийца убивает тело, он не может погубить душу того, кого убивает. А душу-то он губит свою собственную. Вот и ты – покалечишь местью собственную душу – кому хорошо-то станет? А ты прости обидчика. Ему зла не причинишь – себе зла не причинишь. Ты же не станешь отрубать себе руку, чтобы ему отомстить? Ещё более нелепо ради этого калечить свою душу.

– Значит, эта гнида так и должна остаться безнаказанной?

– Так я ж тебе говорю, что он уже сам себя наказал.

– А перед людьми? Люди-то что увидят? Совершил человек подлость и живёт себе, как ни в чём не бывало. Какой там вред он своей душе причинил – никто не увидит. Люди поймут одно – можно творить что угодно, всё с рук сходит.

– Обязательно так и поймут, не все, конечно, но очень многие. Говорят, что каждый человек всё понимает в меру своей испорченности. А другие иначе поймут: если уж сам Шерхан простил обидчика, значит прощать не западло. Кто-то пример с тебя возьмёт, и меньше будет в мире искалеченных душ. На людское понимание ориентироваться – дело бесполезное. Ты никогда не можешь знать заранее, какое воздействие на людей произведёт твой поступок, так что ориентируйся на Бога и не ошибёшься.

– Что-то я тебя, батюшка, не пойму. То ты говоришь, что надо под Бога прогибаться, потом доказываешь, что надо прежде всего о людях думать, и, наконец, выводишь – нельзя самому себе вред причинять.

– Вот тут-то и высшая мудрость – хороший правильный поступок и тебе самому вреда не причинит, и людям будет полезен, и Богу угоден.

– Надо же… Красиво. Неужели это возможно?

– Да только так и возможно, а иначе-то никак.

– Значит, прощать надо?

– Обязательно. Простил врага – и себе на пользу, и людям не во вред, и Бога порадовал.

– Но ведь не будет справедливо.

– Есть вещи повыше справедливости. Ведь и Бог не справедлив. По справедливости нам всем за наши грехи надо в аду гореть, а Бог многих в рай берёт. Это совершенно не справедливо. Но любовь выше справедливости.

– Люди не могут так жить.