Рыцари былого и грядущего. Том III

Вдруг Эраль увидел перед собой невесть откуда появившиеся камни. Один из них был большим и необычным, словно волшебным, окутанным золотистым свечением. Второй камень был заметно меньше и зауряднее, ещё два совсем небольшие. Через несколько секунд он должен был неизбежно разбиться об эту таинственную каменную гряду – в плотном конном строю свернуть было почти невозможно – да на такой скорости, да так резко. Эраль выпустил поводья, полагаясь на рефлексы своего великолепного боевого коня, и успел только вымолвить: «Господи!». Его конь сделал совершенно невозможный скачёк в сторону, даже не задев соседних рыцарей – все тамплиерские кони отреагировали, как единый организм. Сегодня Бог воистину был с ними.

***

Они прорвались в Аскалон. Мудрый юноша, семнадцатилетний Балдуин IV, успел вовремя затвориться со своим небольшим войском за высокими стенами. Теперь , объединившись, они имели 3 тысячи войска, включая 500 рыцарей. Против саладиновых 50-и тысяч. Но никто в Аскалоне не унывал, прорыв тамплиерского отряда вдохнул в сердца крестоносцев такую радость, так высоко поднял боевой дух, что никто уже не сомневался в победе, несмотря на кажущуюся безнадёжность положения

Дальше последовал хладнокровный расчёт, помноженный на священную ярость. Юный король, проявив удивительное стратегическое чутьё, безупречно рассчитал время вылазки и направление удара. Сыграло свою и роль и то, что концентрация рыцарей в их войске была гораздо выше, чем обычно. Через 10 лет под Хаттином на 30 тысяч крестоносцев приходилось 1200 рыцарей, а сейчас на 3 тысячи – 500.

Этот железный кулак ударил в тыл султанской армии, сарацины так и не успели выстроиться в боевые порядки. Конечно, саладиновы вояки были людьми закалёнными и мужественными, даже захваченные врасплох они пытались оказывать ожесточённое сопротивление, но едва лишь удалось переломить первую попытку отпора, как началась уже не битва, а резня и то довольно скоротечная.

Войско султана было не просто побеждено, а уничтожено. После боя насчитали 30 тысяч мёртвых мусульман, а ещё полторы тысячи взяли в плен. Пленных было не на много меньше, чем оставшихся в живых крестоносцев – было убито 1100 христиан. Султан с жалкими остатками армии вторжения спешно бежал обратно в Египет. Битва при Монжизоре стала величайшим триумфом юного короля Балдуина и Ордена Храма. Вскоре с султаном был заключён очень выгодный для крестоносцев мир. Иерусалим ликовал.

***

На светлой неделе 1178 года Жильбер Эраль в приподнятом настроении вышел из резиденции Ордена Храма, бывшей мечети Аль-Акса. Радостное пасхальное настроение Эраля было весьма удачно поддержано тем, что финансовые дела Ордена Храма, которыми он занимался, складывались очень хорошо. И в целом дела тамплиеров складывались прекрасно. И весь крестоносный Иерусалим полной грудью вдыхал чистую весеннюю радость Воскресения Господня. Жильберу хотелось обнять весь мир.

Невдалеке от резиденции тамплиеров он увидел небольшую группу людей, невольно задержав на них взгляд. Это были не франки. И не арабы. Да, очевидно, и не греки. Эраль, полагавший, что знает все народы Иерусалима, невольно заинтересовался. В группе было несколько эбеновых нубийцев, эти люди из глубинных районов Африки были знакомы Эралю, а вот другие, включая предводителя, не были нубийцами. Их лица – почти чёрные, но всё-таки не чёрные, а черты – тонкие, как у самых благородных европейцев. Предводителя в этой группе было не трудно определить. Он отличался царственной осанкой и был одет в очень простые, но элегантные белые одежды. Его лицо дышало невозмутимым благородством, он не улыбался, но смотрел с доброжелательным достоинством. И смотрел он не куда-нибудь, а прямо Эралю в глаза – пристально, неотрывно, без смущения. Этот взгляд был простым и бесхитростным, но вместе с тем и загадочным, потому что невозможно было понять, что он выражает. Эраля трудно было привести в смущение, к тому же он сегодня пребывал в прекрасном расположении духа, а потому он просто подошёл к этим людям и спросил:

– Могу я чем-нибудь быть вам полезен?

Темнокожий юноша в белом, отличавшийся благородной царственной осанкой, издал несколько непонятных звуков, и его спутник перевёл эти звуки на внятное, хотя и очень странно изломанное наречие франков:

– Перед вами, благородный рыцарь, наследник престола великой христианской империи, а потому вы должны поклониться ему до земли.

– Скажи своему господину, что при всём моём почтении к нему, до земли я кланяюсь только Богу, – подчёркнуто дружелюбно и почтительно сказал Эраль.

Царственный юноша тихо улыбнулся, и Эралю перевели его ответ:

– Рыцарь-франк, безусловно, не должен оказывать принцу те почести, какие, по обычаю своей страны, привык оказывать только Богу.

И тогда Эраль с подчёркнутым почтением поклонился принцу в пояс.

***