Рыцари Круглого Стола

И, несмотря на все ее горе, Персеваль со слезами простился с нею и тронулся в путь.

Простившись с сестрою, Персеваль целый день ехал, не встретив на пути своем никакого приключения, и, не найдя на ночь пристанища, остался ночевать в лесу, пустив коня своего пастись на сочную и густую траву, а сам не спал всю ночь, наблюдая за ним. Едва забрезжилась на небе заря, как он уже поднялся, и все утро ехал лесом, слушая птиц, что распевали здесь так громко и весело. Около полудня увидел он светлый ручей, протекавший свежим зеленым лугом. На лугу была расставлена роскошная палатка. Завидя все это, Персеваль сейчас же направил в ту сторону коня, желая дать ему напиться. Но в ту же минуту из палатки выскочил рыцарь, прекрасно вооруженный, и крикнул ему:

— Клянусь Богом, рыцарь, не к добру собрался ты поить свою лошадь у моего ручья: придется тебе за это биться со мною!

С этими словами он занес над ним свое копье. Начали они биться и наносить друг другу удары копьями, но кольчуги их были так крепки, что копья только ломались. Однако в стычке Персеваль так сильно толкнул рыцаря, что тот не усидел на коне и упал прямо в воду, причем даже шлем слетел с его головы. Не захотел Персеваль, конный, биться против пешего, сошел он с коня и снова напал на рыцаря. Но тот был так ошеломлен его натиском, что не мог сопротивляться и стал просить пощады. И Персеваль поклялся душою покойного отца, что не даст рыцарю пощады, если не скажет тот, кто он такой и почему запрещает поить лошадей у своего ручья. И рыцарь отвечал:

— Я скажу тебе это: знай же, что я рыцарь Урбан и в рыцари посвятил меня сам король Артур. Как только посвятил он меня в рыцари, пустился я странствовать по всей стране в поисках приключений, и при помощи Божией ни разу не встретил я еще рыцаря, которого не превзошел бы в умении владеть оружием. В то время как раз ночью проезжал я этим лесом, шел такой сильный дождь с громом и молнией и вообще была такая ужасная погода, что мне казалось — само небо разверзалось надо мною, и я не видел ни зги. Вдруг при блеске молнии лошадь моя так понесла, что я не мог ее удержать, и в ту же минуту увидел я перед собою молодую девушку на коне, ехавшую очень скоро. При виде ее я сдержал коня и поехал следом и наконец въехал за нею в один из прекраснейших замков в мире. Тут лишь, увидя меня, она повернула ко мне навстречу и радушно предложила мне остановиться в замке на ночлег. Это настолько ободрило меня, что я стал просить ее любви. Она отвечала, что охотно полюбит меня, если я соглашусь остаться там, куда она меня приведет. Итак, поместился я у этого ручья, замок же находится позади моей палатки, но он ни для кого не видим, кроме меня и моей подруги. Много уже рыцарей победил я, и если бы удалось мне удержаться здесь семь лет, то я оказался бы лучшим рыцарем на свете. До срока же этого оставалось мне всего лишь семь дней. Но Господь решил иначе. Теперь ты можешь остаться здесь вместо меня, и если продержишься здесь год, то тебя признают первым из всех рыцарей нашего времени.

— Друг, — отвечал ему Персеваль, — знай, что я здесь не останусь, как не останусь нигде, куда бы ни привела меня судьба.

В то время как Персеваль разговаривал в рыцарем, защищавшим Опасный Ручей, послышался страшный шум — казалось, провалился лес и из пропасти поднялись облака черного дыма. Среди этого мрака раздался очень громкий и горестный голос:

— Да будешь проклят ты, Персеваль, причинивший нам такое никогда еще не испытанное горе! И если бы только было это в нашей власти, тебе никогда не удалось бы найти то, чего ты лишился. Поспеши же, Урбан, или ты совсем утратишь мою любовь! — продолжал голос, обращаясь к рыцарю.

Услыхав голос, рыцарь очень огорчился, залился слезами и без чувств упал перед Персевалем, который был несказанно удивлен всем, что видел и слышал. Он осенил себя крестом. В то же время рыцарь пришел в себя от обморока, поспешно побежал к своей лошади и хотел было вскочить на нее, но Персеваль, нагнав его, удержал за край кольчуги и сказал:

— Клянусь Богом, рыцарь, ты не уйдешь от меня, пока не объяснишь мне этого чуда.

Тут снова послышался тот же голос:

— Поспеши же, Урбан, или ты утратишь меня!

Урбан опять рванулся к лошади, но Персеваль крепко держал его за полу и поклялся душою своего отца, что не отпустит рыцаря ни за что, пока тот не скажет ему, что ото такое. И рыцарь более сотни раз восклицал:

— Ради Бога, отпусти меня, рыцарь, ты сделаешь доброе дело!

Тут Персеваль заметил, что появилось такое множество птиц, что, казалось, весь воздух был наполнен ими: все они были большие, со страшными клювами, и очень черные и, казалось, старались окружить Персеваля и выклевать ему глаза сквозь глазные отверстия шлема. Рыцарь же при виде прилетевших птиц ободрился, взял свой щит и меч и с яростью напал на Персеваля. Увидя это, Персеваль пришел в негодование:

— Что это, рыцарь, уж не хочешь ли ты возобновить битву?

— Защищайся! — отвечал ему рыцарь, нанося удар мечом.