Рыцари морских глубин

Игорь пришёл на лодку на год позже меня, но скоро завоевал симпатии всего экипажа улыбчивостью, дружелюбием, исполнительностью, отличным знанием специальности штурманского электрика и эрудицией. На службу его призвали с третьего курса пединститута, и конечно, это обстоятельство значительно возвышало его в наших глазах. Помимо всего прочего, до призыва на флот Игорь занимался в аэроклубе, летал на спортивном самолёте «Як‑18». В свободное время он подсаживался в кубрике на мою койку, и мы подолгу болтали о родном Новосибирске.

Игорь подтянул повыше подвеску подо мной, подвязал концы. Я продолжил покраску

— Расскажи, Игорь про аэроклуб, — прошу его, закрашивая первую цифру.

— Иду, бывало, с аэродрома, — мечтательно рассказывает Игорь. — Запыленный, усталый после полётов, неспеша так иду… В правой руке лётный шлем, а левой веду подругу. Она идёт рядом и чуть позади, положив свою руку мне на плечо, и я придерживаю её вот так, за кончики пальцев. Представляешь?

Я представляю… Тёплый августовский вечер. Трава вдоль взлётной полосы колышется от сверкающего самолётного винта. Красный диск солнца касается кромки лётного поля. Он — статный красавец в потёртой хромовой куртке, вышагивает неспеша, провожая взглядом идущий на посадку «Як». Она — стройная, с тонкой талией, на высоких шпильках, словно манекенщица на подиуме, слегка задрав подбородок, вышагивает рядом и чуть позади…

— Ну, вы там баланду поменьше травите, поспешайте… — грубо обрывает приятные грёзы старпом Куренков. Всю малину испортил своим рыком.

— Как в том анекдоте, — как только грузная фигура старпома скрылась за ограждением рубки, прокомментировал его приход Игорь Ставицкий. — Мужчины пили вино, играли в карты, женщины показывали стриптиз, но заявился Боб со своими стихами и всё испортил.

Скоро, сойдя на берег, мы любовались изящными красно–звёздными знаками и ослепительно–белыми цифрами, написанными нашими руками. В душе мы ждали похвалы от старпома, но капитан третьего ранга Куренков, озабоченный подготовкой к предстоящему походу, лишь коротким взглядом окинул наше «художество», как само собой разумеющееся, что по иному и быть не могло. Сделал пометку в записной книжке «выполнено» и заторопился дальше «воодушевлять толпу на боевые подвиги» крепкими отборными матюгами. Над гладью притихшей бухты эхо долго разносило отголоски бранных слов, солёных, но совсем не морских.

В жаркий полдень утомлённая духотой команда, уставшая от покраски, спряталась на сончас в прохладные отсеки. Пользуясь обеденной передышкой, мы с Петрухой Молчановым улизнули на дикий пляж. Там было не так уж много народу, но зато большинство купающихся — молоденькие девушки. Одна из них, русалкой распустив длинные мокрые волосы, вышла из пены прибоя, прилегла на покрывало, раскинула, подставляя солнцу, руки и ноги. Голубой купальник чётко обозначал откровенные выпуклости на загорелом теле. Я закатал синие флотские трусы, изобразив из них нечто плавок, и незаметно подобрался к девушке. Она лежала, прикрыв лицо газетой. Её соблазнительные бугорки совсем рядом. Как хочется притронуться к ним! Вдруг она приподнялась, удивлённо посмотрела на меня. В ямке между её грудей поблескивали капельки воды. К щекам прилепились песчинки. В раскосых глазах любопытство.

— Ты кто? — просто спросила она.

— Геннадий… По комсомольскому набору из Тамбова… Приехал строить ваш Владивосток, — брякнул я первое, что пришло в голову. Ума не приложу: почему именно такую чепуху замолол я тогда под впечатлением её прелестей?

— А я Светлана. Десять классов закончила. В медицинский поступаю… Поплыли?

— Поплыли…

Она нырнула в набежавшую волну, легко, вразмашку, поплыла. Я, по–собачьи загребая перед собой, легкомысленно последовал за ней. Не знаю, сколько мы плыли, но когда я оглянулся, люди на берегу показались маленькими фигурками. «Вай–вай, — подумал я в страхе. — Я уже выбился из сил, а мы всё ещё плывём в сторону моря. Нет, с русалкой мне дальше путь заказан. Пока не поздно, надо поворачивать оглобли обратно. Всё! Приплыли…».

Забыв о стыде за своё неумение состязаться с девушкой в плавании, развернулся и поспешил к берегу. Однако, поздно спохватился, силы покинули меня. Руки сделались ватными, я стал захлёбываться и не сидеть бы мне сейчас за дневником, если бы Светлана не обернулась и не пришла на помощь.

— Опирайся на моё плечо, — спокойно и уверенно сказала она.