Рыцари Нового Света

Всадники, за исключением капитана кавалерии, не относились к офицерскому составу, но они составляли, так сказать, «белую кость» «индийского войска». Привилегированное положение им давали кони — главное психологическое и наступательное оружие конкистадоров. О значении конницы в конкисте еще будет сказано, пока же отметим лишь, что в Новом Свете до середины XVI в. конь стоил бешеных денег: от тысячи до трех тысяч песо[24] (для сравнения: в то же время меч толедской стали стоил восемь песо, кинжал — три). «В те времена, — вспоминает Франсиско Лопес де Гомара, — жизнь коня ценилась, как жизни шестерых испанцев». И можно представить себе, как конкистадор заботился о коне, как он его выхаживал в случае ранения, как старался не перетруждать его, и потому на марше отнюдь не гарцевал верхом, а шел, как простой пехотинец, ведя коня под узцы. По всему по этому доля всадника при разделе добычи всегда не меньше, чем вдвое, превышала долю пехотинца. Сложности транспортировки по морю не позволяли брать много лошадей, так что всадников редко насчитывалось больше тридцати-сорока человек. Основную же часть войска составляли пехотинцы, которые делились в соответствии со своими военными специальностями: «пеоны», вооруженные мечами, арбалетчики, аркебузиры и канониры.

Вояками отнюдь не исчерпывался состав экспедиции. Законодательство 1526 г. предписывало генерал-капитану брать в экспедицию не менее «двух священников, утвержденных Нашим Советом по делам Индий, дабы они занимались обращением и просвещением индейцев и следили за тем, чтобы никто не чинил им насилия, и защищали бы их, и сообщали Нам о тех, кто нарушает сии правила». Впрочем, священников брали в экспедиции и до выхода этих законов: ведь кто-то же должен был служить мессу, а главное, любой испанец больше смерти боялся умереть без причастия и отпущения грехов. А смерть в походе всегда брела поблизости. Священники, наряду с капитанами, входили в состав «офицерского совета»; они имели годовое жалование и свою долю при разделе военной добычи.

Видимо, короли не очень полагались на честность конкистадоров, и потому непременными участниками экспедиций были, как минимум, четыре королевских чиновника. Казначей (тесореро) смотрел за хранением военной добычи и получал королевскую кинту; фактор или веедор (букв, «наблюдатель») следил за справедливым разделом добычи и при случае исполнял обязанности судьи; контадор (от глагола «контар» — считать), говоря современным языком, ведал бухгалтерией; и, наконец, эскрибано (писец) выполнял функции нотариуса, заверяя акты открытия и вступления во владения землей, письменные инструкции и приказы аделантадо, судебные приговоры, акты о разделе добычи и прочие документы.

Опытный и разумный конкистадор набирал в экспедицию мастеровых людей различных специальностей, ибо знал, как часто возникают ситуации, когда ремесленники оказываются полезнее воинов-идальго, не приученных ни к какому делу кроме войны. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что Новый Свет быстро перевоспитывал белоручек, традиционно питавших презрение к созидательному физическому труду. Обстоятельства вынуждали кичливых идальго идти в подручные к ремесленникам, становиться сапожниками, портными, плотниками, каменщиками, кузнецами, корабелами. И конечно, очень ценились опытные рудознатцы и врачи.

Грех будет не упомянуть еще тех участников экспедиций, кому приходилось труднее всего, — индейцев-носильщиков. В законодательстве 1526 г. король воспретил снимать индейцев с родных мест и забирать в качестве носильщиков; разрешил уводить в экспедиции лишь несколько проводников и толмачей, и то с их согласия. В своем гуманизме его величество явно переусердствовал и переложил груз поклажи на плечи испанцам. Еще чего не — хватало! Конкистадоры вовсе обращали внимания на указ короля. Если экспедиция не была связана с путешествием по морю, испанцы брали со своих энкомьенд столько индейцев, сколько считали нужным — не только носильщиков, но также слуг и наложниц, так что колонны индейцев, сопровождавшие «индийское войско», обычно растягивались на многие мили. Так, например, Альмагро взял в чилийский поход пятнадцать тысяч носильщиков, которые потом поразбежались или погибли в горах от голода и стужи. Если же добирались морем, то испанцы сразу завязывали отношения с местными касиками, дарили им безделушки и просили их предоставить носильщиков. Сначала просили. Не выходило по доброму — хватали мужчин, сковывали их ошейниками с цепями и нагружали поклажей.

Конкистадоры захватывали индейцев в плен, чтобы использовать в качестве носильщиков