Рыжая для палеонтолога (СИ)

Слушая хмельной хохот и чувствуя, как закипает, Женя ворочался в спальном мешке. Отсветы костра бросали на стенки палатки причудливые тени, и порой ему казалось, что вокруг огня танцуют черти.

В сущности, так оно и было.

Женя почти задремал, как вдруг привычный гомон, ставший уже далёким, прорезали тихие звуки перебираемых струн гитары:

- В жилищных конторах лесной полумрак, - тихий вкрадчивый голос поднял слова на пенный гребень волны мелодии. - На крышах домов фонари с египетской тьмой…

Женя, затаив дыхание, лежал и слушал песню. Музыкальные трели срывались с гитарных струн, порождённые умелыми пальцами, а строчки стройными рядами отправлялись во тьму. На его памяти так не пел ещё никто. Завораживающе, тянуще, заглядывая, казалось, в самые глубины души. Женя даже перевернулся на спину, чтобы лучше слышать.

- Что, блядь?! - подорванный внезапным осознанием происходящего, Женя резко сел. В только-только переставшей болеть голове вновь зазвучали барабаны. - Не может быть!.. - Он встал, сунул ноги в стоптанные шлёпанцы и вышел из палатки.

Костёр студенты развели в небольшой низине рядом с раскопом, а сами сидели по краям, насыпанными из перемешанной породы с песком. В центре, окружённая однокурсниками, сидела с гитарой в руках и «Примой» в зубах Рита Громова.

- Все уже здесь: Сирин, Алконост, Гамаюн, - протяжно и негромко пела Громова. Её загорелое лицо, местами облезшее и покрытое веснушками, выглядело одухотворённо, как бывает только во хмелю. Карие глаза были прикрыты, и прямые густые ресницы бросали на пухлые девичьи щёки полукруги тени. - Как мы условились, я буду ждать…*

- Гамаюн летит! - вдруг прокричал заметивший Женю Орлов, делая попытки спрятать спирт в песок.

- Напрасное геройство, - криво усмехнулся Женя и подошёл ближе, по-прежнему оставаясь на границе света и тени.

- Пусть летит! - неловко взмахнув рукой, с досадой ответила Громова. - Может, подобреет от пары стаканов чистого спирта.

- Кажется, птица Сирин сейчас получит по клюву, - спокойно произнёс Женя, хотя внутри у него всё клокотало от едва сдерживаемой ярости. Девчонка явно нарывалась. Непонятно почему в голову пришла эта дурацкая ассоциация с птицей Сирин. - И я не ты, Громова, чтобы успокаиваться от чистого спирта. - Он шагнул к костру, оглядывая вмиг притихших студентов, среди которых лишь немногие рискнули что-то тихо заворчать.

- Я - Маргарита, мне можно, - голос Громовой даже не прыгал, хотя Женя не сомневался, что выпила она немало. «Наверняка завтра у девчонки будет болеть голова», - злорадно подумал он. - Евгений Николаевич, можно мы продолжим? Вы мне песню оборвали. - Она улыбнулась обворожительной улыбкой, но Женя почти видел, как с её ровных белых клыков капает яд.

Громова доводила его до исступления одним своим присутствием и тоже терпеть его не могла. Искры хватило, и Женя вспыхнул:

- Заткнулись все и пошли спать! - Женя опасался, что однажды Громова придушит его подушкой. Или он её. - Завтра ещё работать и работать! Слон сам себя не выкопает. Вы только что просрали свой выходной! - На выражения он никогда не скупился: студенты - не люди. В них только следы человеческие. - Марш по палаткам!

Понурив головы и бросая на него убийственные взгляды, студенты начали расходиться. Кто-то поумней, кажется, Орлов, затушил костёр, остальные же предпочли уползти во тьму, заботливо забрав с собой остатки пиршества. Когда Громова проходила мимо Жени, то хмуро посмотрела на него снизу вверх. В неверном свете потухающего костра она вдруг показалась ему Афродитой - древнегреческой богиней любви и красоты, хотя больше в ней было от Сирин - птицы, поющей о вечном блаженстве. И приносящей своим пением всяческие несчастья.

«Это сказки для дураков, - мрачно подумал Женя, глядя вслед удаляющейся Громовой, которая совершенно бесцеремонно вихляла бёдрами и тащила по сухой земле гитару с красной лентой на грифе. - Но поёт она действительно неплохо».

Словно почувствовав на себе его взгляд, Громова обернулась. Её большие карие глаза на мгновение отразили последние искорки пламени, а потом она отвернулась и скрылась за насыпью.

«Невыносимая девчонка, - подумал Женя, залезая обратно в спальник и пытаясь уснуть в наступившей тишине. - Когда-нибудь она точно получит».

Глава 4. Партнёры

Середина 90-х

Случай отыграться за нарушенный сон и бездарность вскоре представился.

Запас закупленных в начале полевого сезона продуктов стремительно подходил к концу. Женя винил во всём студентов, которые всё же, не без помощи вездесущей Громовой, уговорили его соединить провизию. Женя подозревал, что прожорливые студенты ещё и тайком таскают у экспедиции продовольствие, не ограничиваясь привезёнными с собой припасами.

«Придётся ехать в деревню, - мрачно подумал Женя, выходя из палатки с продуктами. - Одному Богу, правда, известно, что натворят без меня эти придурки». На личный состав своей экспедиции он, конечно, рассчитывал, но всё же не до конца.