Рыжая для палеонтолога (СИ)

Он угодил точно в маленький, неимоверно колючий куст шиповника, незаметно притаившийся за забором. Женя едва не взвыл, когда десятки колючек впились ему в руки, пока он, стараясь не шуметь, выбирался из куста и отламывал несколько веток дикой розы, усеянной источающими аромат цветами.

Пчёлам его вторжение, конечно же, не понравилось. Женя вытащил из руки два жала, пока подходил к машине, усиленно делая вид, что ничего не случилось, а сорванные розы - это так и надо.

Возле «Жигулей» его ждали Рита и коробки с продуктами.

- Магнитолу не вырвали, пока вас не было, - вместо приветствия произнесла Рита. Вещмешок оттягивал ей плечо, а его содержимое позвякивало внутри.

- Держи, - Женя протянул ей сорванные веточки. - Ты всё ныла, что хочешь на стол розы, а не вонючие жёлтые цветы с поля.

- Спасибо, - Громова округлила глаза. - Сколько я вам за них должна? - Она уже полезла в карман вещмешка, но Женя остановил её.

- Нисколько. Считай, это премия за хорошую работу.

- Я же бездарность, - склонив голову, проговорила Рита. - Вы сами говорили.

- Бездарность, - согласился Женя. Он не собирался отказываться от своего мнения. - Что ты вообще хочешь от жизни? - ему вдруг действительно стало интересно.

- Встретить живой две тысячи первый год, - засмеялась Рита, а потом добавила: - А если серьёзно, то стать доктором наук.

- Такие, как ты, позорят отечественную науку, - от неожиданности Женя даже не скривился и ляпнул первое, что пришло ему в голову: слова шефа, которыми тот постоянно мотивировал Лащенко и других стать лучше. - Но я бы посмотрел на тебя в роли доктора наук, - быстро добавил он, видя вытянувшееся от обиды лицо Риты. - Жаль только я не доживу.

- Это точно, - пробормотала Громова. - В живых должен остаться только один, - она усмехнулась. - Вам же почти сорок - умирать пора.

- Не замолчишь - пойдёшь пешком, - предостерёг Риту Женя. Он вовсе не считал себя старым, хотя для восемнадцатилетней девчонки наверняка был дряхлым стариком.

- Хорошо-хорошо, - Рита обворожительно улыбнулась, аккуратно складывая розовые ветки на коленях. - Я буду молчаливой галлюцинацией.

И она действительно молчала всю дорогу до лагеря, за что Женя был очень благодарен: он исцарапался в колючем кусте, совершил кражу, испортил растение и всё это во имя… Он и сам не знал, чего. Махнув студентам, чтобы они разгружали машину, он отправился на раскоп и проторчал там один целый день, невнятно и злобно отговорившись от предложений Димы и Генриха пойти с ним. Только Сергей Сергеевич не лез к нему, а лишь улыбнулся и благодарно принял у Риты несколько пачек «Примы» - других сигарет у Катьки не нашлось.

Когда Женя, пыльный, уставший и голодный вернулся с раскопа, то его ждал сюрприз: в обеденной палатке кто-то накрыл стол, хотя время ужина уже давным-давно прошло, и остатки перловой каши подсыхали в котле.

«Для Е.Н.» - гласила записка, воткнутая в порцию каши с подозрительно большой горкой мяса.

Запахло солёно и терпко, и Женя, принюхавшись, понял, что пахнет козьим сыром. У него потекли слюнки: козий сыр он беззаветно любил. А в сочетании с лепёшками на неизвестно откуда взявшемся молоке и салатом из свежих овощей это была вообще пища богов.

- Кто это сделал, - громко произнёс Женя, с полным ртом, - может завтра спать до обеда и идти на раскопки только вечером!

Он уже подозревал, чью рыжую макушку не увидит утром: на столе в импровизированной вазе стояли светло-красные дикие розы.

Глава 6. Рисунок

Середина 90-х

- Вы - бездарность, - мрачно произнёс Женя, оглядывая оконтуренные позвонки степного мамонта. Студенты срезали больше почвы, чем нужно, а это ставило под сомнение, что вообще возможно будет взять монолит, как было задумано изначально. - Нет, вы хуже. - Он провёл пятернёй по густым волосам, которые под нещадно палящим южным солнцем из светло-русых превратились просто в светлые, и одёрнул мятую рубашку. - Вы - бездарность с руками из жопы. Нет мозгов - хер с ними, но руки-то хотя бы должны быть! - Он в сердцах пнул кусок известняка, отчего его и без того пыльные кеды испачкались ещё и в меле.

Сегодня Женю расстраивало буквально всё.

- Да что не так-то, Евгений Николаевич?! - воскликнула Рита, которая была единственной, кто мог сказать ему что-то поперёк: остальные смотрели в пол и перемывали кости за спиной. - Мы позвонок пропитали клеем? Пропитали. Оконтурили? Оконтурили. Что ещё надо-то, а? - в её голосе звенело негодование, а глаза уже готовились наполниться злыми слезами.

- А это что такое? - Женя подошёл к Рите и, создав тень, протянул ей листы бумаги, на которых куриной лапой Орлова были нарисованы кости слона. Хуже рисунка он в жизни не видел.

- Кости, - ответила Рита. Она была так близко, что Женя опасался, как бы девчонка не воткнула ему в печень скребок, который сжимала в маленькой, но твёрдой руке.