Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

К тете Хане я поехала в конной повозке. Когда я сошла на своей остановке, меня сразу же поразил страшный шум. Машины! Они проносились мимо меня, подавая сигналы и скрипя тормозами на поворотах, а люди быстро перебегали дорогу, чтобы не попасть под них. Матери подгоняли детей. Люди почти не смотрели друг на друга. Я смотрела на все это разинув рот.

– Рози! – раздался тоненький голосок.

– Вози! – произнес другой ребенок.

– Добро пожаловать, Рози! – сказала Хана, оттаскивая детей, которые уже набросились на меня. – Рахель Хава, обними свою кузину Рози. Иегуда, и ты тоже.

Рахель Хава застенчиво улыбнулась. Иегуда подошел ко мне и крепко обнял.

– О, вы такие милые, – сказала я и потрепала мальчика по кудрявой головке.

– Рахель Хава, обними свою кузину. Помнишь, я говорила тебе, что она приезжает?

Девочка не обратила на мать никакого внимания и просто смотрела на меня.

– Обычно она не стесняется, так что радуйся пока, – сказала Хана.

Она потянулась ко мне, не отпуская детей, обняла одной рукой и крепко расцеловала.

– Я так рада видеть тебя, дорогая! Ты, наверное, проголодалась и устала. Пойдем в машину. Мендель там с Деборой. Она заснула, и я не стала ее будить. Она такая милая! Не могу дождаться, когда ты ее увидишь!

Дядя Мендель сидел на переднем сиденье. Увидев меня, он заулыбался.

– Привет, Рози! Мы так рады, что ты приехала.

Он вышел из машины, чтобы положить мой маленький чемоданчик в багажник.

Хана открыла дверцу, и Рахель Хава прыгнула в машину сама. Хана подняла Иегуди и усадила его внутрь. Малышка сидела в специальном кресле.

– Поздоровайся с малюткой Деборой, – сказала Хана.

– Ой, чудо какое! Хана, она прелестна!

– Чуть толстовата, нет?

– У нее щечки больше всего тела!

Я села в машину рядом со спящей малышкой. Мендель завел машину. Из окна я смотрела, как проносятся мимо меня большие магазины с потрясающими витринами. В одной витрине красовались огромные куски мяса, в другой – платья на манекенах, в третьей – шляпы всех цветов и фасонов. А потом мы поехали слишком быстро, чтобы я могла что-то рассмотреть. Я была поражена тем, как быстро и ровно едет машина.

Мы проехали несколько жилых улиц. Перед каждым домом был небольшой палисадничек. От главных улиц отходило множество переулков, мощенных булыжником. Затем мы свернули за угол, и появились очень высокие дома, стоявшие вплотную друг к другу. Машина затормозила перед серым кирпичным домом. Неожиданно проснулась и захныкала Дебора.

– Шшш, шшш, детка, – заворковала Хана.

Дебора заплакала еще громче.

– Можешь покачать ее сиденье, чтобы она не плакала? – попросила меня Хана. – О, Мендель, смотри, там есть место!

Мендель быстро вывернул руль и остановил машину у тротуара. У меня даже голова закружилась. Я попыталась покачать Дебору, но она стала рыдать еще громче. Хана вылезла из машины, открыла дверцу и взяла Дебору со специального сиденья.

– Возьми малышку, а я заберу детей, – сказала она.

Я взяла малышку на руки, а Мендель пошел доставать из багажника мой чемодан. Оставалось только надеяться, что я ее не уроню.

– Ты научишься, – сказал он.

– Да, обязательно научусь.

– Дети тебя полюбят. Спасибо, что приехала нам помочь.

– Ну конечно же! Я люблю тантэ Хану.

Он улыбнулся, глядя, как Хана переводит детей через улицу.

– Она замечательная, – сказал он.

Когда мы оказались дома, Хана подала ужин. В тот вечер я съела больше, чем за целую неделю. И так устала, что, когда Хана показала мою комнату, мгновенно заснула, не в силах о чем-либо думать.

На следующее утро меня разбудили громкие гудки – никакого птичьего пения. Я сразу вспомнила, где нахожусь. Дебора ночью плакала, а Мендель и Хана бродили по дому, успокаивая ее. Неудивительно, что Хана так устает.

Когда я вышла на кухню, Хана уже разливала по мискам что-то из коробки. Рахель Хава и Иегуди сидели за столом. Иегуди кидался какими-то коричневыми кусочками.

– О нет, Иегуди! – сказала Хана, нагнулась, чтобы все подобрать, и по пути поцеловала маленькие ножки мальчика. Он захихикал.

– Пожалуй, тебе стоит мне помочь, – сказала Хана, подняла Иегуди и обняла его.

Дебора заплакала в колыбельке, и Хана бросилась ее укачивать.

– Шшш, детка, мама тебя любит, – приговаривала она.

– Можешь подержать ее несколько минут? – попросила она меня. – Мне нужно одеть Рахель Хаву.

– Конечно, – кивнула я, взяла Дебору на руки и принялась неловко ее укачивать.

Через несколько минут Хана вернулась с одетой и причесанной Рахелью Хавой и поставила передо мной миску.

– Садись, а ребенка дай мне.

Я осторожно присела, стараясь не испачкать юбку пролитым молоком. С собой я взяла только две юбки и не хотела стирать одну из них в первый же день. Пока дети занялись играми, я смогла немного оглядеться. У Ханы на кухне была собственная плита и две раковины, а не деревянное корыто, как у нас.

– Не похоже на Красну, да?

– Совсем не похоже, – засмеялась я.